Лагеря и годы подточили здоровье о.Геннадия. Он нуждался в
опеке. За ним ухаживала его духовная дочь, благочестивая пороховчанка
Людмила Григорьевна Васильева.
О богослужениях о.Геннадия на дому во время хрущевских гонений стало известно
властям, и его неоднократно пытались снова посадить.
Много раз к нему приходили с ордером на арест, обыскивали весь дом, но его не
обнаруживали. По воспоминаниям очевидцев, батюшка прятался в доме в искусно
сделанном лазе: в полу было поднято несколько половиц, и как только через окошко
было видно, что за ним идут, тут же половицы поднимались, и батюшка скрывался
под пол.
Так было много раз, и в конце концов его оставили в покое
О.Геннадий вел подвижнический образ жизни, был бессребренником.
За требы денег не брал, хотя самому жить было не на что
Он обладал даром прозорливости. Несколько случаев его прозорливости сохранилось
в памяти пороховчан.
О.Геннадий с любовью благословлял верующих на пешее паломничество в Никандрову
пустынь, уже разрушенную, но духовно остававшуюся почитаемой святыней, но
при этом он говорил: "Не ходите по одному или по два человека, ходите группой".
По воспоминаниям очевидцев, одна раба Божия не послущала его совета и отправилась
в пустынь одна. По дороге ей встретилось стадо коров, которое чуть не застоптало ее.
Еще один случай прозорливости батюшки произошел тогда, когда к нему пришла
женщина староста Никольского собора, которая стала тяготиться своим делом трудно
было быть в этой должности во время хрущевских гонений. Она решила отказаться от
должности и с этим намерением пошла к батюшке. Батюшка, как только она явилась к
нему на порог, не дал ей и слова сказать. На ее невысказанные мысли он ответил:
"Скоро время придет: и сходила бы в церковь, да некуда будет ходить...".
О.Геннадий имел в виду скоре закрытие собора, что скоро и случилось. И староста
осталась на своем послушании до конца |