Из воспоминаний матушки Надежды:
"В Туркестане жить было спокойно, узбеки к нам относились очень хорошо.
Фрося и Мария Алексеевна дома стегали одеяла на продажу.
Я поступила бухгалтером в Продснаб.
Потом Фрося открыла ларек и торговала мороженым. Жили безбедно
Продолжали жить по Уставу Марфо-Мариинской обители, много молились...
В это время все больше стало приезжать ссыльных...
Так мы прожили два года.
Шел 1931 год. 19 июля в субботу после Всенощной Валентина Сергеевна
Гордеева тихо и мирно отошла ко Господу.
После смерти Валентины Сергеевны ссыльных стало прибывать все больше и больше,
и труды Фроси умножились.
Вспоминаю приезд Владыки Варлаама (Ряшенцева). С Владыкой приехало 60 монахинь.
Все расположились в саду. Фрося хлопотала в саду. Продукты ей принесли соседи.
...Владыку мы оставили у себя, а остальных Фрося разместила по квартирам...
Вообще всех прибывающих ссыльных ГПУ посылало так:
"Идите в трудовую контору Журило (фамилия Фроси), она вас устроит".
Она устраивала и на работы.
В ОГПУ Владыке сказали, что он должен отправиться за 120 км на верблюдах
по очень трудной узкой и опасной дороге, через пустыню в с.Сузак, и были
случаи, когда верблюд летел в пропасть. Фрося побежала к начальнику ОГПУ,
чтобы упросить оставить его,...но тот отказал. Вечером Владыка беседовал с нами.
Мы плакали, и когда Фрося разорвала свой платок, и дала мне вытирать слезы.
Владыка сказал: "Первый раз вижу такой дележ имущества".
Утром стали готовить Владыку к отъезду. Фрося достала удобную тележку, чтобы
ехать другой, более безопасной дорогой.... Мы надеялись, что в Сузаке ему
будет хорошо, но... дорогой его так обожгло солнцем, что...он через неделю
скончался.
Много прошло ссыльных через Фросю. Много было таких, у которых ничего не
было: надо за них и квартиру оплатить, и одежду, и обувь достать, и питать...
И мебель она находила: столы, стулья, кровати. Иногда ей попадало, но она
не смущалась: всегда веселая, за все благодарит. В то время было тяжело с
питанием: Фрося с трудом возила продовольствие, и часто его отбирали...
Сколько ни приезжало ссыльных, Фрося всех устраивала, дома бывала мало.
Еще партия монахинь была. Одна из них умерла от черной оспы. Одну, Августу,
мы взяли к себе. Она заболела сыпняком. Мы вместе с ней спали, ели и не
заразились. Доктор ужаснулся, думая, что мы заразились, взял ее в больницу.
Когда она поправилась, опять у нас жила, пока Фрося не устроила ее с другой
монахиней, Агафьей-Ангелиной, обе духовные дочери старца Глинского
отца Серафима. Они занимались рукоделием, шили, Августа вышивала очень хорошо.
Около них поселился вновь прибывший старец иеромонах Макарий, духовник
Глинского старца Серафима. Мы часто к ним ходили. В летние ночи молились в саду...
Были и неприятные случаи. Одна монахиня сбежала, и Фросю вызвал в ГПУ новый
начальник. Она взяла подушку и пошла. Я вместе с ней. Если ее посадят,
и я с ней. Фросю обвинили в том, что она помогла убежать монахине, но за
нее заступилась жена прежнего начальника, который хорошо нас знал. У них не
было детей, и она очень просила Фросю помолиться, чтобы Бог дал им ребенка.
У них родился мальчик. Так, благодаря этой женщине, Фросю отпустили.
Местные жители, узбеки, киргизы очень хорошо относились к ссыльным и много
помогали через Фросю, отдавали квартиры, на базаре дарили продукты..." |