Осуждения Особое Совещание при Коллегии ОГПУ 04/05/1928 Обвинение"а/с агитация, к/р деятельность, дискредитация Советской власти, а/с проповеди, поминовение за богослужением осужденных священнослужителей, устройство закрытых заседаний церковного совета на своей квартире" Статьяст.58,73 УК РСФСР
Приговор=освободить, 3 года лишения права проживания в ряде городов
3 года лишения права проживания в Москве, Киеве, Харькове, Одессе, Ростове-на-Дону,
означ. губ. и окр. и БВО с прикреплением к определенному месту жительства.
Дело N П-22041 (архив УФСБ по Витебской обл. Ф.107).
По другим данным: Осужден в августе 1928г. Присужден к административной высылке из БССР в Орел
Из материалов дела: "Члены церковного совета Никольской общины во главе с председателем такового Голубевым действительно устраивали на квартире Оболенского закрытые заседания церковного совета и нелегальные собрания граждан с целью обработки их в а/с духе. Имеет тесную связь с адмвысланным в Соловки епископом Амвросием (Смирновым), от коего получает указания в проведении а/с деятельности. Распространял по общинам в Витебске нелегальные листовки, носящие а/с характер, как, например, "Голос Церкви. Контрреволюционеры ли мы?".
Из листовки "Голос Церкви", текст которой имеется в следственном деле: "Среди тягот и обстояний, выпавших на долю многострадальной Церкви Русской, одна из самых тяжких — это невозможность услышать слово правды от служителей правды: одни далеко и лишены возможности говорить, другие же, убоявшись угроз и прещений, умолкли. Но Слово Правды Христовой должно звучать в мире до его окончания, и если бы уста человеческие перестали исповедывать, то заговорили бы камни по непреложному Слову Христову. И эти слова, которые ныне обращаются к вам, возлюбленные о Господе братия и сестры, и те речи, которые, если Господь благословит, вы услышите в будущем, — это вопль камней, ибо молчали предстоятели Церкви, голос грубых простых камней — простых людей, из которых слагается вечное здание Церкви Божией. Но верим, что и в нашем голосе слышен голос Церкви, в наших словах найдете те думы, которые слагаются в душах каждого из вас, когда вы думаете: Мы живем в годину лютого гонения, воздвигнутого на Христа и на Его Церковь. Мы лишены по закону права учить детей наших истинам Святой Веры и не имеем никакой возможности бороться с внедряемыми в их юные и неопытные души губительными семенами неверия и нечестия, мы боимся не только исповедывать свою веру, но ходить в церковь, иметь в домах святые иконы и даже носить на шее крест, причем за все это нас могут лишить куска насущного хлеба; мы получаем дни отдыха в какие-угодно дни, но только не в дни Великих наших праздников, когда мы должны работать под угрозой увольнения со службы. Далее мы видим, как наши храмы под самыми невероятными предлогами отнимаются у верующих и закрываются, или передаются ничтожным кучкам безбожникев и расстриг, притворяющихся христианскими священниками и епископами. А где наши архиереи и многие из пастырей? Увы, они далеко от нас, в узах, в заточении, в изгнании терпят страшные лишения, не имея часто возможности утешить свою душу причастием Святых Христовых Таин. Нет в нашей стране мало-мальски достойного священника, который бы не побывал в тюрьме или в ссылке, не подвергался тем или иным репрессиям. И все это делается вопреки законам нашего государства, которые гласят: "Каждый гражданин может исповедывать любую религию или не исповедывать никакой. Всякие праволишения, связанные с исповедыванием какой бы то ни было веры или не исповедывать никакой веры, отменяются. В пределах республики запрещается издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы стесняли и ограничивали свободу совести. Граждане могут обучать и обучаться религии частным образом..." (Декрет об отделении Церкви от государства. 22 января 1919г. УССР). И когда мы спрашиваем: За что? Почему по отношению к нам, православным христианам, не соблюдаются законы страны, — нам отвечают: "Потому что вы — контрреволюционеры". Эти обвинения бросают общинам, не желающих принять обновленческих вероотступников вместо православных пастырей, не подчиняющимся самозванным и самочинным "епархиальным управлениям" и "священным синодам", — состоящим из предателей Церкви; бросают архиереям, не хотящим отказаться от своего долга управлять и учить вверенную им паству согласно учению и преданию Церкви. Мы отвергаем это голословное обвинение [в контрреволюции], мы просим наших обвинителей указать на всем пространстве нашей страны хотя бы один установленный факт к/р деяния, совершенного представителем церкви или от лица церкви... Наших архиереев заключают в тюрьмы, посылают в ссылку и на принудительные работы без гласного суда, без точно установленного обвинения, без предоставления возможности оправдания и защиты, иногда же совсем без объяснения причины. Все это доказывает, что в распоряжении обвинителей нет материалов, доказывающих виновность подвергающихся столь тяжким репрессиям служителей церкви. Единственно, на что они указывают [в качестве обвинения] — это воззвание Патриарха Тихона в 1917–1918гг. и деятельность заграничных православных иерархов, ушедших с эмигрантами. Но и Патриарх Тихон писал свои воззвания не против власти,- ибо в то время установившейся и твердой власти гражданской не было, а была ожесточенная гражданская война борющихся между собой партий и групп населения. Когда же власть определилась, Патриарх Тихон заявил о своей лояльности к ней и призвал к тому же всех членов Православной Церкви, и Церковь последовала его призыву. Что же касается заграничной иерархии, то за ее деятельность мы не ответствуем, Церковь не имеет фактической возможности управлять заграничными епархиями легальным способом. Кроме того, живя в другом государстве, иерархи не имеют религиозной обязанности признавать и подчиняться Советской власти. Таким образом эти воображаемые доказательства нашей мнимой контрреволюционности от одного к ним прикосновения разрушаются. Снова и снова мы заявляем, и будем заявлять, что мы лояльны по отношению к власти СССР. Церковь за 2000 лет своего существования на земле видела множество государств с разнообразным политическим устройством — от восточных деспотий до свободной демократической республики, со всеми уживалась и по отношению ко всем была действительно лояльною, и в настоящее время наше желание, наша непрестанная молитва ко Господу о том, чтобы власть СССР поверила этим нашим заявлениям и дала нам возможность свободно молиться и веровать. К этому нет никаких действительных препятствий. Другое дело, если власть СССР под видом борьбы с контрреволюцией хочет искоренить и уничтожить самую Веру Христианскую, — здесь мы отказываемся повиноваться власти — ибо "должно повиноваться больше Богу, нежели человеком". (Деян. 5,29). Но и в этом случае мы не будем устраивать заговоров и возмущений против власти, как не устраивали их сонмы мучеников и исповедников, но по их святому примеру будем терпеть, страдать, а если нужно, то и умереть, уповая на слова Начальника жизни нашей Господа Иисуса Христа, сказавшего, что "претерпевший до конца — спасется" (Мф. 24,13) и веруя в Его обетование, что никакие силы в мире не могут победить непобедимой и Святой Церкви Христовой (Мф. 16,18). Аминь."
Из обвинения: "Оболенский... открыто выражал недоверие к Соввласти в связи с арестом в декабре 1927г. священников Витебского округа: Василия Малахова, Владимира Мицкевича и др. по обвинению их по ст.62 УК. Оболенский данный арест использовал в целях устройства церковной демонстрации против Советской власти, через поминовение при богослужении и в проповедях, в которых призывал молиться об арестованных "как за мучеников, гонимых Советской властью за Веру Христову". По поводу карнавала, устроенного в дни Октябрьского торжества 7 ноября 1927г., Оболенский с амвона критиковал его, говоря, что "Власть не воспитывает молодежь, а развращает подобными действиями и готовит хулиганов".
Из материалов дела: "Оболенский виновным себя не считает. Не отрицает того, что члены церковного совета во главе с председателем Голубевым приходили к нему для обсуждения церковных дел и что он давал им указания с канонической стороны. Он показал, что "арестованных гражданской властью поминал как по запискам, так и по собственному побуждению", что поминал осужденного и высланного в Соловки епископа Илариона и арестованных за к/р деятельность священников Малахова Василия, Мицкевича Владимира и др. Оболенский не отрицал и того факта, что по поводу карнавала 7 ноября 1927г. отмечал его в своей проповеди как "безнравственный поступок, развращающий молодежь и толкающую ее в кадры хулиганов".
Постановлением ОСО при ПП ОГПУ он был лишен права проживания в Москве, БССР и ряде
других пунктов и областей страны и прикреплен на 3 года к определенному месту
жительства (административно выслан из пределов БССР)