Новомученики, исповедники, за Христа пострадавшие в годы гонений на Русскую Православную Церковь в XX в.

(c)ПСТГУ,ПСТБИ (c) Братство во Имя Всемилостивого Спаса
Home page NIKA_ROOT INDEX Публикация "Дух уныния не даждь ми... ". Воспоминания о рижскоградском протоиерее Николае Трубецком и его семье. Письма из заключения/ Автор-сост. О.А.Ветелева. М., Артос-Медиа, 2007. 375с.
Дела oxd.32
    [версия для печати] [pdf]
    Трубецкой Николай Никанорович 
    Год рождения 1907 
    День рождения 13 (ст.ст. до %d февраля 1918г.) 
    Месяц рождения 12 
    Место рождения Витебская губ., Двинский у., г.Краслава 
    протоиерей 
    Отец Николай происходил из семьи православного священника, протоиерея Никанора
    Трубецкого, который был известен в Латвии как устроитель латгальских храмов.
    Николай был старшим сыном в большой семье прот.Никанора и матушки Александры
    Ивановны; в их семье было пять дочерей (Евфросиния,
    Александра, Екатерина, Мария, Домника) и четверо сыновей, из которых двое стали
    священниками (Николай и Иоанн) и двое — диаконами (Михаил и Павел).
    Все сыновья впоследствии оказались за проволокой Гулага.
    Вырос Николай в обстановке благоговейного отношения к церкви и служению
    отца священника, в атмосфере глубоко религиозных чувств и веры в Бога
    Родство Фотографии ПЕРИОДЫ ЖИЗНИ[до 1936г.] [с 1936г.] [до 1941г.] [1941-1945гг.] [1944-1955гг.] [1955-1956гг.] [1956-1960гг.] [1960-1978гг.]
      Образование
        Даугавпилская гимназия 
        Год окончания 1927 
        Рижская художественная академия 
        Год поступления 1927 
        Николай поступил в Художественную академию, желая стать иконописцем, но из-за
        отсутствия средств вынужден был оставить учебу в академии и поступить на педагогические
        курсыДаугавпилские педагогические курсы 
        Год окончания 1928 
        Рижская Духовная Семинария 
        Год поступления 1928 
        Год окончания 1930 
        В 1928 году Николай оставил педагогическую работу и поступил в Рижскую Духовную Семинарию.
        Духовником его стал инспектор Духовной Семинарии епископ Вениамин (Федченков),
        читавший лекции по пастырскому богословию.
        Много лет спустя, в 1947г., из заключения, о.Николай писал жене:
               
        "Ты меня весьма удивила сообщением о приезде [в Ригу] митрополита Вениамина
                [митрополит был назначен в Латвийскую епархию в августе 1947г.]
                Это мой первый духовник и был у нас инспектором, а также читал пастырское
                богословие. При встрече передай ему мои приветствия и скажи, что я
                всегда в молитвах своих помню о нем и в душе храню самые светлые воспоминания.
                Прошу у него молитв и благословения в моем скорбном, тернистом пути...".

        За время учебы Николай Трубецкой духовно сблизился с ректором Семинарии протоиереем
        о.Иоанном Янсоном и стал часто бывать в доме о.Иоанна и матушки Ольги Михайловны.
        Здесь Николай познакомился с их детьми: Дмитрием, Павлом, Арием и дочерью
        Ириной, которую полюбил с первого взгляда.
        Через два года Николай с отличием окончил Духовную Семинарию.
        Как один из лучших учеников Семинарии, он получил рекомендацию Совета Семинарии для
        продолжения образования в Париже, став стипендиатом Свято-Сергиевского Богословского
        институтаБогословские институт прп.Сергия в Париже 
        Год поступления 1930 
        Год окончания 1934 
        Во время обучения в Богословском институте Николай Трубецкой духовно окормлялся
        у о.Сергия Булгакова.
        Николай пел в студенческом церковном хоре, с которым объездил всю Европу.
        Свою кандидатскую работу он написал на тему, предложенную ему профессором
        В.В.Зеньковским — "Вера и современный атеизм в СССР в их взаимоотношении".
        Из воспоминаний о.Николая:
            "Сущность этой работы сводилась к беспристрастному анализу открытой и скрытой
             борьбы атеизма с верой в СССР и выводу, который можно выразить словами Христа:
                  "Созижду Церковь Мою, и врата ада не одолеют Ее".
        По окончании Богословского института Николай вернулся на родину
      Служение
        Латвия, с.Михалово 
        Должность=псаломщик, законоучитель местной школы 
        Год начала 1934 
        Год окончания 1936 
        Синодом Латвийской Православной Церкви Николай Трубецкой был назначен в
        село Михалово на службу псаломщиком церкви и законоучителем в местную школу.
        В 1935г. он вступил в брак с дочерью о.Иоанна Янсона Ириной (1911–02.10.1978гг.).
        Венчание совершал о.Иоанн Янсон.
        Вначале Ирина не дала Николаю своего согласия. Тогда он поехал в Свято-Успенский
        Псково-Печерский монастырь и у чудотворного образа Пресвятой Богородицы вымолил
        Ирину себе в супружество.
        Ирина Янсон была незаурядной девушкой. Она училась в известной в Латвии студии
        художника С.Виноградова, имела несомненное дарование и сохранила любовь к живописи
        на всю жизнь, хотя свой талант художника вполне не реализовала. Зато свой
        талант быть замечательной женой, матерью, хозяйкой она проявила в полной мере
      Рукоположение
        иерей 
        1936 
        День 28 
        Месяц 1 
        Кто рукоположил архиепископ Печерский Николай 
        Рукоположение во священника совершилось 26–28 января 1936г.
      Служение
        Латвия, г.Елгава, Св.Симеоно-Аннинская церковь 
        иерей 
        Год начала 1936 
        Год окончания 1936 
        День окончания 28 
        Месяц окончания 9 
        После рукоположения и до 1938 года о.Николай служил в разных церквах Латвии
        Латвия, с.Малиновка, Свято-Ильинская церковь 
        иерей 
        Должность=настоятель, законоучитель школы Малиновского прихода 
        Год начала 1936 
        День начала 29 
        Месяц начала 9 
        Год окончания 1937 
        День окончания 31 
        Месяц окончания 12 
        Латвия, с.Михалово 
        иерей 
        Латвия, г.Грива 
        иерей 
      Образование
        Латвийский университет, богословский факультет, православное отделение 
        Год окончания 1941 
        Чтобы углубить свое богословское образование, о.Николай поступил
        на открывшийся в 1937г. при университете в Риге богословский факультет,
        совмещая учебу со службой в церкви
      Служение
        Латвия, г.Рига, Покровская церковь 
        иерей 
        Должность=второй священник 
        Год начала 1938 
        День начала 1 
        Месяц начала 1 
        Год окончания 1940 
        1 января 1938г. Синодом Латвийской Православной Церкви о.Николай был перемещен от
        Малиновской Свято-Ильинской церкви к Рижской Свято-Покровской церкви на
        должность второго священника.
        Одновременно на него были возложены обязанности по обслуживанию прихода
        в Кемери в летние сезоны.
        О.Николай вошел в семью протоиерея Иоанна Янсона как самый дорогой и
        близкий по духу человек.
        4 мая 1938г. у Трубецких родилась дочь Ирина
        Латвия, г.Рига, Покровская церковь при Поковском кладбище 
        иерей 
        Должность=секретарь Епархиального управления при архиепископе Сергии (Воскресенском) 
        Год начала 1940 
        Месяц начала 12 
        Год окончания 1941 
        Летом 1940г. советские войска вошли в Латвию, после чего она была
        принята в состав Советского Союза как Латвийская ССР.
        В декабре 1940г. в Ригу прибыл из Москвы архиепископ Сергий (Воскресенский),
        и Латвийская Православная Церковь стала епархией Московской Патриархии,
        а архиепископ Сергий — Экзархом и управляющим Латвийской епархией.
        При архиепископе Сергии было учреждено Епархиальное управление, председателем
        которого был назначен о.Иоанн Янсон, а секретарем — о.Николай Трубецкой.
        Из воспоминаний о.Николая:
              "Расспрашивая меня о Парижском богословском институте, архиепископ Сергий
               попросил меня дать ему для прочтения сохранившуюся у меня копию моей
               кандидатской работы "Вера и современный атеизм в СССР... ". На следующий
               день он, взволнованный, явился ко мне и сообщил, что он ее сжег; что мое
               великое счастье, что у меня не было еще обыска, ибо в таком случае мне и
               моей семье не избежать бы самой страшной участи!.. По его требованию я
               дал ему клятвеное обещание молчать о том, что этот эпизод происходил
               между нами... Впоследствии, когда я проходил "врата ада", — ибо в те жуткие
               времена этой "улики" (кандидатской работы) могло быть достаточно для
               "десяти граммов в затылок"! — я убедился в искренности и доброжелательности
               ко мне Экзарха"
      Места проживания
        Латвия, г.Рига, ул.Миера, церковный дом 
        Год начала 1938 
        Год окончания 1941 
        До 1940г. семья Трубецких с женой и маленькой дочерью занимали обширную квартиру из 4-х комнат в церковном доме на ул.Миера. С приходом Советской власти семью о.Иоанна "уплотнили", пришлось уступить две комнаты "квартирантам", одну — милиционеру Рижского порта, другую — чекисту, служившему в Центральной тюрьме. В июне 1941г. перед началом войны обстановка в Риге стала тревожной, в Ригу стали ежедневно прибывать сотни совершенно новых военного типа грузовиков с вооруженными советским солдатами, то же самое происходило на речных и железнодорожных путях, где накапливалось множество товарных эшелонов. Из воспоминаний о.Николая:
             "Под вечер 12 июня мы с Ириной и трехлетней Котькой (дочерью Ириной)
              были на улице Тербатас у о.Иоанна Янсона и Ольги Михайловны. Оставив у них
              на ночь Котьку, отправились около полуночи домой. Выйдя на улицу, мы были
              весьма удивлены небывалым движением в этот поздний час грузовиков, которые,
              имея на борту двух-трех вооруженных солдат, мчались по улицам во всех
              направлениях. Пройдя 2–3 квартала, мы были остановлены на перекрестке
              патрулем. Проверив документы и допросив, откуда и куда мы идем, патрульные
              солдаты нас отпустили, приказав быстро следовать домой. По пути нас еще два
              раза останавливал патруль... Нижний этаж нашего дома, который занимал диакон
              Гонестов с семейством, был освещен. Доносился плач детей отца диакона. У
              парадной двери — вооруженный солдат. Войдя в свою квартиру, мы немедленно
              стали собирать самые необходимые вещи и ждать [обыска и ареста], звонка или
              стука в дверь. Я спустился вниз, чтобы попрощаться с другом и сослуживцем
              отцом диаконом. Начальник грозно закричал на меня и погнал прочь.
              Через несколько минут мы увидели из нашего окна, как [нашего соседа]
              отца диакона с семейством и узлами погружали в машину. Здесь снова я не
              выдержал и, распахнув окно, крикнул:
                   "Прощайте, отец Иоанн, матушка, дети! Храни Вас Господь!" —
              и благословил их. В ответ Гонестовы в горьких слезах поклонились мне, а
              один из начальников ругательски прикрикнул на меня и пригрозил кулаком.
              Машина тронулась. Больше с отцом диаконом Гонестовым мне не удалось
              встретиться. Он погиб где-то в лагере...
              Итак, в эту страшную ночь мы с Ириной просидели у окна в ожидании своей
              очереди и с неописуемой тревогой и сердечной болью наблюдали за
              душераздирающей картиной увозимых на грузовиках семей, подчас с
              малолетними и грудными младенцами на руках.
              Так в эту "варфоломеевскую" ночь была ликвидирована "пятая колонна",
              которая, по рассказам, составила не менее 30 тысяч человек.
              Кроме организованной высылки-увоза, продолжались и аресты.
              Тюрьмы не могли вместить всех арестованных, и поэтому многие подвалы
              больших домов были превращены в своеобразные филиалы рижских тюрем...
              И вот наступил самый страшный день — 22 июня 1941г., когда Германия напала
              на СССР. Еще ничего не зная об этом, я совершал воскресное богослужение в
              Покровской церкви и не успел еще разоблачиться, как сообщили, что меня
              требуют немедленно два офицера... Один из них мне сказал:
                  "С этого момента Вам запрещается звонить и зажигать свет в церкви.
                  За малейшее нарушение этого приказа — расстрел. А теперь — поднять
                  веревку от колокола, и мы опечатаем колокольню".
              Подобные распоряжения шли одно за другим, причем каждое из них
              подкреплялось фразой:
                  "За нарушение... — без суда и следствия расстрел".
             23 июня часов в 8–9 утра была объявлена мобилизация всех военнообязанных
             1905–1918 г.р., им приказывалось явиться к часу дня на сборные пункты.
             Неявка объявлялась дезертирством и каралась опять же расстрелом. Мой сборный
             пункт находился около вокзала. Мы с Ириной начали прощаться. И вот в
             эту скорбную минуту завыли сирены воздушной тревоги, рокот самолетов,
             стрельба зениток и взрывы бомб. Местные радиопередачи умолкли
             до 5–6 вечера. После отбоя снова повторился приказ о мобилизации и
             объявлялось, что явка на сборные пункты, ввиду воздушной тревоги,
             переносится на завтра, на те же часы. Однако на следующий день повторилось
             то же самое: снова завыли сирены, появились вражеские самолеты и т.п.,
             и отбоя уже не было. Местная радиостанция замолкла."
        После захвата Риги немецкими войсками о.Николай обнаружил в районе кладбища тела убитых советских солдат, павших при защите Отечества. О.Николай попросил добрых людей помочь похоронить их на Покровском кладбище, где он служил в храме Покрова Пресвятой Богородицы. Он воздвиг на могиле дубовый крест, а впоследствии бережно заботился о состоянии могилы. В течение трех с лишним лет во все поминальные дни он служил панихиду на этой братской могиле. Многие жители тоже приходили в эти дни помолиться за убиенных
      Аресты
        Латвия, г.Рига 
        Год ареста 1941 
        Был арестован немцами для насильственного увоза в Германию, однако избежал этой
        участи
      Служение
        Псковская о., Псковская Духовная Миссия 
        иерей 
        Год начала 1941 
        Месяц начала 8 
        Год окончания 1944 
        Месяц окончания 10 
        В конце августа 1941 года при митрополите Сергии (Воскресенском) была организована
        Псковская Духовная Миссия. Митрополит направил несколько
        образованных священников, в том числе и о.Николая, в оккупированную немцами
        Псковскую область с миссионерской целью.
        Приезжая в деревни, священники крестили детей и взрослых, венчали, исповедовали,
        причащали, отпевали, совершая все церковные таинства и требы. Узнав, что в такую-то
        деревню приехал священник, люди стекались туда со всех сторон.
        Исполнив возложенную на него миссию, через полтора месяца о.Николай вернулся в
        Ригу, где продолжал работать секретарем Епархиального управления.
        В августе 1942г. в семье Трубецких родился сын Николай
        Латвия, г.Рига, Покровская церковь 
        иерей 
        Должность=секретарь Епархиального управления 
        Год начала 1941 
        Месяц начала 10 
        Год окончания 1944 
        Одновременно с работой секретарем Епархиального управления о.Николай продолжал
        служить в Покровской церкви в Риге, а с сентября 1942 года в течении трех месяцев
        являлся редактором миссионерского журнала "Православный Христианин"
      Аресты
        Латвия, г.Рига 
        Год ареста 1944 
        День ареста 7 
        Месяц ареста 10 
        В первый день отступления немцев, 7 октября 1944г о.Николай вместе с отцом Иоанном
        Янсоном, возвращаясь домой с богослужения, были схвачены немецким гестапо прямо
        на улице. Несмотря на сопротивление священников, их пинками загнали на пароход,
        уходивший на рассвете следующего дня в Германию. Дома у о.Николая оставались ничего
        не ведавшие теща, жена, которой пришло время родить и двое маленьких детей.
        Священники, возложив все свое упование на Бога, стали молиться. Вдруг о.Николай
        увидел на буксире рядом с пароходом знакомого латыша. Знаками подозвав его,
        попросил помочь бежать. Тот согласился, но только поздней ночью. Когда стало
        совсем темно, их спаситель открыл какой-то люк, и беглецы буквально вывалились
        на буксир. Там он их и спрятал. Когда корабль отошел, они ползком добрались до
        квартиры о.Иоанна Янсона на улице Тербатас
      Служение
        Латвия, г.Рига, Покровская церковь 
        иерей 
        Год начала 1944 
        День начала 8 
        Месяц начала 10 
        Год окончания 1944 
        День окончания 20 
        Месяц окончания 10 
        День освобождения Риги совпал с кануном праздника Покрова Пресвятой Богородицы,
        престольным праздником Покровского храма. Литургию и благодарственный молебен по
        по случаю окончания немецкой оккупации совершали о.Иоанн Янсон и настоятель
        о.Григорий Пономарев и о.Николай Трубецкой.
        Из воспоминаний о.Николая:
             "Хотя на богослужение пришло лишь несколько певчих и богомольцев, однако
              храм, вмещающий до 100 человек, сразу же оказался до отказа заполненным
              солдатами и их командирами. Эти солдаты истово крестились, становились
              перед образами на колени и среди них многие и многие плакали. В алтарь
              стали поступать бесчисленные записки с именами о здравии и за упокой.
              Все имеющиеся в свечном ящике свечи были мгновенно раскуплены, даже свечные
              огарки — и те пошли в ход. После окончания богослужения...
              ко мне подошел пожилой полковник и попросил совершить отпевание солдат,
              которые находились в открытой братской могиле тут же на кладбище, в нескольких
              метрах от церкви. Очевидно, для рассеяния всяческих сомнений, которые могли
              возникнуть у меня, он со всей категоричностью сказал, что погибшие солдаты,
              как и он сам, — верующие люди, что пристегнутое к русскому сознанию безбожие
              является наносным явлением и что война внесла на этот счет свои коррективы.
              Я без всяких колебаний отправился с полковником к братской могиле и
              совершил отпевание. Полковник в самых теплых словах поблагодарил меня,
              и мы расстались".

        17 октября 1944г. в семье Трубецких родился третий ребенок — дочь Илария (Ларочка)
      Аресты
        Латвия, г.Рига 
        Год ареста 1944 
        День ареста 20 
        Месяц ареста 10 
        Через три дня после рождения Иларии к дому Трубецких подъехала машина,
        из которой вышел человек, представившийся корреспондентом газеты "Красная Звезда"
        и спросил о.Николая. Ирина Ивановна сказала, что его нет дома. "Корреспондент"
        не поверил, спросил у детей, игравших во дворе, где папа. Они ответили, что папа
        еще не пришел. Посетитель остался ждать. Вскоре с требы возвратился о.Николай.
        "Корреспондент" попросил его подъехать с ним до редакции, — мол, надо кое-что
        уточнить. Почувствовав что-то недоброе, Ирина Ивановна спросила:
              "Может быть, вещи надо собрать?"
        "Корреспондент" заверил, что ничего не нужно, что через 2–3 часа о.Николая
        привезут обратно.
        Напрасно до поздней ночи семья ждала о.Николая. Он не вернулся:
        был приглашен якобы на допрос как свидетель и арестован.
        После ареста о.Николая в квартире его начались бесконечные обыски, искали
        "шпионские документы"
      Осуждения
        Военный Трибунал войск НКВД Ленинградского округа 
        15/05/1945 
        Обвинение "к/р агитация, участник к/р организации — филиала немецкой контрразведки "Миссия", пособничество немецким оккупантам, шпионаж в пользу фашистской Германии" 
        Статья ст.58–1а,58–11 УК РСФСР 
        Приговор=10 лет ИТЛ и 5 лет в поражения в правах 
        Групповое дело "Дело Псковской Духовной Миссии. Ленинград, 1945г." 
        Одновременно с о.Николаем оказались под следствием и другие работники Псковской
        Духовной Миссии: священники Н.Шенрок, Н.Жунда, Л.Воронов, псаломщик В.Караваев,
        А.Перминов и др.
        Арестованные были перевезены из Риги в Ленинградскую тюрьму "Кресты".
        Их допрашивали перекрестно с использованием очных ставок.
        Из письма о.Николая жене от 14.10.1945г.:
           "Я обвинялся в следующем:
               1). не эвакуировался из Риги вглубь СССР в 1941г. и якобы добровольно
                   остался в оккупации, т.к. якобы был немцами завербован;
               2). принял участие в к/р организации, т.е. в Миссии, являвшейся якобы
                   филиалом немецкой контрразведки и якобы вел активную пропаганду
                   против Советской власти;
               3). был секретарем Епархиального управления и якобы помогал немцам в
                   проведении их мероприятий через Церковь и разослал по приходам
                   Рождественское воззвание митрополита Сергия и опросный лист об ущербе,
                   якобы нанесенном Советской властью церквам и приходам;
               4). был редактором антисоветского журнала и календаря за 1943г.
            Чудовищность обвинений заключалась в том, что якобы я был тайным агентом
            немецкого гестапо и давал в гестапо подписку в безукоризненной работе на
            пользу немцев.
            Естественно, что я эту галиматью полностью отрицал, за что меня продержали в
            ленинградской тюрьме, в одиночной камере, 9 месяцев. 48 раз следователи
            пытались вымучить от меня признание в том, в чем я абсолютно не виновен.
            Были и лжесвидетели, пытавшиеся на очной ставке "уличить" меня. Но Господь
            милостив!
            Один из лжесвидетелей доказывал, что немцы, отступая в Германию, поручили
            этому лжесвидетелю собирать военные тайны Советской Армии и передавать их
            мне и Фатеру [о.Иоанну Янсону], чтобы мы, как матерые немецкие шпионы,
            передавали их дальше. В результате этого ложного свидетельства меня пытались
            снова обвинить и снова судить.
            Даже мой побег с немецкого парохода рассматривался как искусная инсценировка
            с целью отвлечь все подозрения в том, что я шпион".

        Впоследствии, уже из ИТЛ, о.Николай писал жене:
            "На суде Военного Трибунала Ленинградской обл. я признал себя только частично
            виновным, а именно:
                1). что не эвакуировался я своевременно не по своей воле, а потому, что
                    в силу молниеносного наступления немцев не успел;
                2). в Миссию я был отправлен не по своей воле, и вся моя миссия заключалась
                    в том, что я объезжал приходы, совершал в них богослужения и различные
                    требы, и никакой а/с агитации я не проводил;
                3). что я был секретарем не Экзарха, а Епархиального управления —
                    организации чисто церковной, а не политической;
                4). что я был только техническим редактором, а не ответственным.
            И в заключение — я не был врагом Советской власти, ибо спасал и спас от тюрьмы
            и, может быть, от расстрела, прокурора Латвийской ССР — Д.Бук, многих комсомольцев,
            как, например, Нину Блохину, и способствовал побегу из лагеря-гетто еврейской
            четы Рибович, каковой побег им удался.
            Все эти доводы были, видимо, только смягчающими вину обстоятельствами, и
            Военный Трибунал приговорил меня к 10 годам ИТЛ с поражением в правах на 5 лет..."

        Не добившись признания подсудимого в измене Родине, следователь, показав о.Николаю
        какое-то письмо с почерком Ирины Ивановны, злорадно объявил:
            "Вот, смотри, твоя жена прислала нам письмо. Она отрекается от тебя, она
            подтверждает нам, что ты действительно немецкий шпион!"

        Тут уж нервы о.Николая не выдержали, он в очень ярких выражениях обличил следователя
        во лжи, на что тот, как сумасшедший, завопил: "А-а! Десяткой хотел отделаться?"
        Не выйдет! Мы тебя расстреляем!"

        В процессе следствия следователи пытались привлечь о.Николая к сотрудничеству.
        Но в результате они были вынуждены были признать:
              "Вербовать нецелесообразно. На следствии вел себя как убежденный враг".
        Допросы продолжались в течение почти 6 месяцев
      Места заключения
        Латвия, г.Рига, тюрьма при НКВД 
        Год начала 1944 
        День начала 20 
        Месяц начала 10 
        Год окончания 1944 
        Месяц окончания 10 
        После ареста о.Николай заключен вместе с другими в помещении НКВД.
        Через несколько дней о.Николая и других арестованных увезли на грузовике в
        Ленинградскую внутреннюю тюрьму НКВД.
        Среди проходивших мимо людей о.Николай увидел знакомую монахиню и успел крикнуть ей:
        "Передай моей Иринушке, что я жив!" — и пропал на долгие годы.
        Арестованные не знали, куда их везут.
        По дороге, в лесу, о.Николая выводили в наручниках из машины, ставили
        у дерева, перед ним выстраивалась шеренга солдат с автоматами. Начальник с
        остервенелым лицом в бешенстве кричал:
             "Сейчас мы тебя... расстреляем!!! Ра-аз, Два-а... — Отставить!"
        И так три раза о.Николая выводили из машины и три раза имитировали расстрелЛенинград, внутренняя тюрьма НКВД "Кресты" 
        Год начала 1944 
        День начала 28 
        Месяц начала 10 
        Год окончания 1945 
        День окончания 24 
        Месяц окончания 7 
        В "Крестах" о.Николая поместили в строгорежимную камеру-одиночку, где он
        находился 9 месяцев. На улице был сильный мороз, а в камере почти не топили.
        Из воспоминаний о.Николая:
           "Я сидел в одиночной камере ленинградской тюрьмы уже 6 месяцев. Шесть месяцев
            моральной и физической пытки. За это время на допросы меня выводили около
            пятидесяти раз, причем они проводились почти исключительно по ночам и
            зачастую по 6–8 часов без перерыва. От голода я весь опух, еле мог передвигаться
            по камере, а утром я должен был руками открывать глаза, так как опухшие веки
            слипались. У меня начались галлюцинации.
            Подходила Пасха. В Святую ночь я не спал, ходил по камере. Представлялся
            залитый огнями храм. Я пропел все богослужение. Потом невыносимая тоска
            охватила меня, и я, рыдая, начал дерзновенно взывать к Богу: "Боже! За что
            Ты так тяжко испытываешь меня? Если я Тебе не нужен — пошли мне смерть,
            если же я еще нужен Тебе — избави меня от этой пытки. Я больше не могу, не могу
            выносить ее!". И в этот момент я вдруг слышу, как у двери падает какой-то предмет.
            Я бросаюсь к нему, поднимаю небольшой сверток. В нем просфора, конфета и
            еще что-то. В изумлении я смотрю на дверь. В этот момент открывается "волчок" и
            я слышу шепот: "Христос Воскрес!". Потрясенный этим чудом, благоговейно крещусь,
            отламываю кусочек просфоры, и в меня вдруг вселяется небесная радость...
            После этого чудного посещения Божия меня, грешного, у меня вдруг появилось
            удивительное внутреннее спокойствие, и я смог пробыть в этой камере еще
            довольно долго. Допросы прекратились.
            Потом меня перевели в общую камеру и через короткое время отправили по этапу
            в лагерь".

        24 июля 1945г. о.Николай был этапирован из Ленинградской тюрьмы на Север
        в Северо-Печерские железнодорожные лагеря, в Центральный пересылочный пункт
        в г.ПечораКоми АССР, ст.Печора, п/я 274/19, больница ЦПП-ОУРЗ 
        Год начала 1945 
        День начала 1 
        Месяц начала 8 
        Год окончания 1948 
        День окончания 16 
        Месяц окончания 2 
        Во время этапа товарные вагоны поезда были переполнены до отказа. В результате
        отсутствия элементарных удобств, скученности и т.п. у многих открылся понос. Многие
        крайне истощенные люди, не выдержав бесчеловечных условий, умирали.
        Поезд прибыл в Печору 1 августа 1945г. Мертвые и еще живые вперемешку лежали
        на грязном полу вагонов. Солдаты начали выносить всех из вагона. В одну сторону
        клали рядами умерших, в другую — еще живых. О.Николай лежал на полу без сознания.
        Вид у него был настоящего мертвеца. Его приняли за покойника и положили в ряд
        с умершими. В это время какой-то высокий чин из НКВД, грузин по национальности,
        обходил ряды живых и мертвых. Он заметил, что "умерший" о.Николай подает признаки
        жизни, и он громко спросил: "Кто Вы?" О.Николай пришедший на воздухе в сознание,
        еле слышно ответил: "Трубецкой". Начальник неожиданно проявил к нему небывалый
        интерес: "А-а, Вы из князей? Я это сразу понял, увидев Ваше лицо. Мои предки тоже
        были князьями! Я помогу Вам...". И он тут же распорядился перенести о.Николая к
        живым, ожидавшим отправки в лазарет и сказал тому, кто командовал отправкой:
        "Передай главврачу мой приказ: "Этого больного по выздоровлении ни в коем случае
        не выписывать, найти ему любую работу в лазарете!"

        Главврач оказался очень хорошим человеком. Вскоре о.Николай немного окреп и был
        назначен на должность статистика-секретаря.
        Здесь о.Николай написал первое письмо семье. Из писем жене и его воспоминаний
        известны многие подробности его заключения.
        Лагерь находился вблизи реки Печоры, при впадении в нее притока Косьи.
        Отсюда заключенных отправляли на лесоповал и другие тяжелые работы в разные лагеря.
        Из писем о.Николая (октябрь 1945г.):
            "Часто наблюдаю северное сияние. Чувствуется во все дыхание зимы, которая
             принесет нам до 50 градусов мороза, страшные вьюги и метели.".
            "Мне спешно необходима материальная помощь. С миру по нитке пришлите мне
            свиное сало, масло, лук, чеснок, немного соли, сахар, сухари — вообще жиров,
            и хлеба. И еще носки, старые брюки, верхнюю рубашку, зимнюю шапку,
            старый пиджак. Вот что мне необходимо, как чахоточному воздух.
            Продавай разное наше барахло, кроме моей духовной одежды и золотого креста.
            Молитесь сильно и крепко."

        В лагере о.Николай начал работать в лазарете в качестве медстата (медицинского
        статистика-секретаря).
        Зключенным разрешалось писать родным два раза в месяц. Из письма о.Николая:
            "Работы много. Занят с 6–7 утра и до 6–7 вечера...".
        Из письма (20.10.1945г.):
           "Я решаюсь подать прошение о помиловании через духовное начальство.
            Это прошение надо отправить по назначению через Святейшего Патриарха.
           Впрочем, все это отправляю вам на ваше суждение и усмотрение. Если ничего из этого не
           выйдет — значит, такова о нас Воля Божия.
           Только что узнал, что те лица, с кем думаю отослать письмо сие, сейчас уезжают,
           а потому прошение о помиловании не удается присоединить. Значит, так нужно
           и так должно быть...".

        Из письма жене (23.09.1945г.):
               "Ответа на мое прошение о помиловании я все еще не получил. Однако духом
                не падаю, верю, уповаю, молюсь...".

        Из письма жене от 22.12.1945г.:
               "Последний раз, 29.11. и 5.12. получил от тебя две открытки. Эти весточки
                я получил во время тяжелой болезни, которую я только что перенес, и они
                мне подали сил и мужества к выздоровлению. 28.11. я неожиданно заболел
                крупозным воспалением легких. Пролежал дней пять и встал совершенно
                здоровым, но рано. Через два дня снова слег с повторным крупозным
                воспалением легких и пролежал на этот раз до 17.12.".

        Из письма от 24.12.1945г.:
               "У нас зима в разгаре. Морозы вот уже целый месяц держатся на уровне
                40–50 градусов. Болезнь прошла. Работаю попрежнему в конторе.
                Работаю много."

        Из письма (28.12.1945г.):
               "До 25.12. целый месяц не писал, т.к. не имел возможности и, кроме того,
                крепенько болел (дважды в течение месяца) крупозным воспалением легких.
                Сейчас я совершенно здоров и по-прежнему работаю в конторе.
                Единственное, что мне нужно, — так это жиры и простые солдатские сапоги.
                И это все. Никакой одежды мне не нужно пока. Деньги также пока не
                присылай, а если моя родня что-либо тебе пришлет для меня, то все принимай
                для себя и детей."

        Из письма от 17.03.1946г.:
               "11.03. я получил твое письмо от Павлуши [брата] с известием о смерти
                мамы."

        Из письма от 26.03.1946г.:
               "На днях получил длинное письмо от сестры Мани с описанием предсмертных
                дней, кончины и похорон мамы. С каждым часом мы продвигаемся к Вечности,
                где нет ни печали, ни воздыхания. Ты, моя родная, не обращай внимания
                на траурный тон моих писем. Это так, случайно все... Ведь я не забываю,
                что я христианин и служитель алтаря, и всегда твержу молитву:
                      "Дух уныния не даждь ми... "".
        Из письма от 07.04.1946г.:
               "Сегодня Благовещение — праздник великой радости, но не радостно у меня
                на душе, и особенно не радостно бывает в такие дни без храма, молитвы,
                семьи.
                Из твоей открытки от 3.03. я узнал, что в этот день было Прощеное воскресенье,
                а исходя от этой даты, знаю, что Пасха будет 21.04., т.е. через две недели.
                Так как письмо мое, наверное, раньше Пасхи и не дойдет, всех вас
                поздравляю с Великим Праздником. Христос Воскресе!
                Я, слава Богу, попрежнему здоров, сыт, одет и обут. За все благодарю Создателя...
                Вот за тебя у меня сильно болит сердце, когда думаю о том, как ты там
                справляешься и ухитряешься накормить, одеть и обуть детишек.
                Представляю, как тебе, моя милая, тяжко и какой великий подвиг ты несешь.
                Все мои мысли, все мои молитвы о тебе. Господи, облегчи тяготы моей милой,
                родной Иринушки, вельми страждущей и скорбящей!...
                В последние дни у меня какая-то тревога на душе за всех вас, но никто
                как Бог — "Аще бо и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко ты со
                мною еси... ".
                С нетерпением жду результатов твоей попытки выслать мне Библию и церковный
                календарь. Христос Воскресе!"

        Из письма от 13.04.1946г.:
               "Жду с нетерпением Библию и календарь с газетами.
                Сегодня канун Вербного Воскресенья. Сейчас в храмах службы. Мысленно
                присутствую на богослужении в Покровской церкви. Какое счастье быть и
                жить около храма и молиться в нем. О, как я скорблю и тяжело переживаю
                эту разлуку с храмом, не менее, чем разлуку с семьей. Приближаются дни
                Страстной седмицы. Как тяжело быть без исповеди и Святого Причастия!
                Уповаю на милосердие Божие и верю, что еще сподобит меня Господь
                переживать эти святейшие дни так, как подобает христианину.
                Я был сильно истощен и почти уже ходить не мог, но это было 9 месяцев тому
                назад, а сейчас я полностью вошел в прежнюю норму. Пищу получаю простую
                и в достаточном количестве. Жилищные условия также хорошие. Желать еще
                чего-либо лучшего в этом отношении — значило бы гневить Бога...
                Христос Воскресе!"

        Из письма от 20.04.1946г., 23ч.30 мин.:
               "Христос Воскресе! Через несколько минут эти радостные слова прозвучат на
                земле и сольются в поднебесной. Переношусь мысленно в сверкающий радостью
                храм...
                Сижу я сейчас в конторе, в тихом одиночестве. Передо мною твоя открытка,
                Иринушка и календарь, полученный мною сегодня вечером. Тут же и Библия,
                которую я получил вчера. Эти предметы заменяют собою пасхальные куличи,
                яйца и проч.
               ...Вот и прошел первый день Христова Воскресения. Начал я его тем, что
                после перерыва письма, идя в барак, пропел громко тропарь "Ангел вопияше...",
                "Светися, светися..." и другие песнопения. И моему гласу внимали яркие
                звезды прозрачного неба. Весь день не расставался с Библией и церковным
                календарем".

        Из письма от 12.06.1946г.:
                "Я работаю на прежнем месте статистиком. Работы много. На днях был
                митинг, на котором администрация причислила меня к лику примерных
                отличников.
                Из одежды и обуви у меня ничего не сохранилось: ботинки и пуловер украли,
                пальто спасло мне жизнь, т.к. я его поменял на хлеб и жиры".

        Из письма от 25.06.1946г.:
               "Солнышко у нас заходит на два часа (когда бывает), а потому круглые
                сутки светло, и даже сумерки не бывают теперь, зато зимой почти
                круглосуточная ночь.
                Бытовые условия для меня создались самые лучшие. Живу в общежитии с
                фельдшерами, имею свою отдельную койку. Одним словом, во всем вижу руку
                Божию, отверзшую для меня, по вашим молитвам, милости Свои, и молю Его,
                чтобы и впредь щадил бы меня, немощного, однако готов и ко всяким
                испытаниям, если это будет угодно Ему.
                P.S. Храни мою духовную одежду — она скоро мне пригодится. Н.".

        Из письма от 21.07.1946г.:
                "Получил от тебя открытку от 1.07., из которой узнал, что наша
                незабвенная страдалица [теща о.Николая Ольга Михайловна — мать Ирины Ивановны]
                опочила в Вечность.... Будем утешаться тем, что Господь часто бьет и
                наказывает тех, кого любит и милует...Очень знаменательно, что в 40-й день
                кончины я видел маму [тещу] во сне. Она приходила ко мне прощаться...".

        Из письма от 26.07.1946г.:
               "Неожиданно узнал, что в Ригу едет наш зав. амбулаторией Горшков, с которым
                спешу передать весточку для тебя... Ты, конечно, будешь... придумывать,
                что бы мне послать. Заранее предупреждаю не делать этого. Все, что я хотел
                бы иметь, — это следующее: 1) образок Спасителя, 2) крестик, 3) иерейский
                молитвослов, 4) Библию... 5) конверты, 6) шерстяные носки...
                Живу... сегодняшним днем, не зная, что с нами будет дальше...
                Работы у меня достаточно, а иногда, особенно в отчетное время, и больше,
                чем надо, но ничего не сделаешь... Бывает, конечно, что находит и
                страшная тоска, и уныние... И ведь я не один, нас миллионы...
                Христос терпел и нам велел... ".

        Через некоторое время пребывания в Инте главврач стал посылать о.Николая в разные
        кабинеты на помощь врачам. Работая с 7 утра до 7 вечера, будучи очень способным,
        он быстро приобрел элементарные медицинские навыки.
        Вскоре открылись краткосрочные фельдшерские курсы, после окончания которых его
        перевели на должность фельдшера.
        Из письма от 09.08.1946г.:
                "...У начальства я на хорошем счету. Должность моя ненадежная, из-за моей
                статьи (58–1а) и срока (10 лет). По существу, с такой статьей не должны бы
                меня допускать до работы по учетной статистике....
                Я, при доброжелательстве начальства, собираюсь переквалифицироваться в
                медицинского фельдшера, для чего сейчас прохожу организованные здесь курсы
                для фельдшеров и потом, если будет угодно Господу, выдержу экзамен и буду
                фельдшером.
                Намереваюсь подать прошение о пересмотре моего дела в порядке так
                называемого прокурорского надзора...
                Питаюсь я хорошо, и не только сам сыт, но и других несчастных, голодных,
                прикармливаю. Покупаю себе только сахар. Живу я в отдельной просторной
                комнате вместе с фельдшерами (нас 12 человек), имею отдельную койку...
                Одним словом, за все благодарю Создателя и совершенно не думаю о себе,
                полагаясь на Его святую Волю".

        Из письма от 29.08.1946г.:
                "Крестик моей доченьки Коточка я ношу на шее вместе с образком, ранее
                присланным. Иконка свт.Николая висит у меня на спинке койки, а в головах —
                Библия и фотографии".

        Из письма от 14.09.1946г.:
               "Сегодня узнал довольно неприятную новость, что все мы имеем право получать
                и писать только два раза в месяц, а все лишние письма будут уничтожаться...
                Вообще, за последние дни интенсивно проводится ряд ущемлений в отношении
                т.н. "контриков". Моя "отставка" с конторской работы объясняется тем же.
                Кажется, не удастся мне здесь работать и по новой, приобретаемой мной
                специальности — медработника. Уже были попытки для отправления меня далее,
                на Север.
                Живу верой и упованием и за все благодарю Бога."

        Из письма от 01.11.1946г.:
                "Получил открытку из Москвы от знакомого, что мое поручение исполнено,
                т.е. мое прошение-жалоба передано. Я жду положительных результатов,
                но если и не случится этого, то не будем отчаиваться, а возложим печаль
                нашу на Господа и предадимся Его Воле...
                Я пока нахожусь в прежнем состоянии. В конторе больше не работаю, т.к.
                переключился на медицинскую работу и обслуживаю вместе с другими около
                50 человек больных как фельдшер, причем начальник больницы возлагает на
                меня большие надежды и требует как можно скорее освоить работу фельдшера...".

        Из письма от 17.12.1946г.:
               "Жду не дождусь ответа из Москвы. Уже прошло ровно два месяца с момента
                отправки моего дела...
                От цинги пока усиленно отбиваюсь. Легкие хороши; от бронхита, весьма
                мучавшего меня летом, полностью отделался.
                В свободное время читаю Библию и поучаюсь премудрости Божией.
                Вот наступают праздники, и так делается тяжело без служб".

        Из письма от 02.01.1947г.:
               "Вопрос о моем пребывании здесь или отправке куда-либо еще не отпал. Но
                я всецело полагаюсь во всем на Волю Божию...
                Работаю в больничном корпусе медбратом-стажером."

        Из письма от 07.07.1947г.:
               "У меня все по-прежнему. Работаю и живу так же и там же. Духом и верою крепок...
                В последнем письме я просил выслать мне какую-либо книгу — учебник или
                справочник по внутренним болезням. Пусть Володя пришлет."

        Из письма от 07.09.1947г.:
               "Спасибо тебе за книгу. Она мне будет весьма необходима на случай
                самостоятельной работы как справочник. Правда (могу похвастаться),
                почти все ее содержание мне уже и теоретически, и практически известно,
                но, конечно, невозможно же все удержать в голове, во всяком случае,
                это прекрасный конспективный справочник, а более обширные познания пока
                пока я имею возможность приобретать, находясь здесь.
                После почти десятимесячной работы по медицинской линии с 1 сентября
                я снова водвореен на работу в контору на ту же прежнюю должность.
                Хотя это меня и не устраивает, ибо хотелось бы прежде освоить практическую
                медицину, но такова сейчас ситуация создалась, и мой начальник заверял
                меня, что это временно и что при первой же возможности я снова буду
                работать как фельдшер. Во всяком случае, конторская работа мне не помешает
                углублять медицинские познания. Однако, все это диктуется необходимостью
                чем каким-то желанием, а потому все это не в радость, а в тягость.
                Да и вообще, можно ли заменить земным небесное, т.е. занятиями медициной
                ослабить гложущую тоску по службе в церкви? Никогда!"

        Из письма от 05.10.1947г.:
               "Твое сообщение об отрицательном ответе по моему делу меня не смутило
                и не слишком огорчило. Я не строю иллюзий, но крепко верю, что избавление
                придет".

        Из письма от 01.12.1947г.:
               "В настощее время я работаю фельдшером в одном из корпусов, по 12 часов
                в сутки, имея 150 пациентов. Дел много: одному перевязка, другому клизма,
                третьему укол и т.д. Так целый день и толчешься. Вечером, придя в
                общежитие, усталый, прочитываю псалмы, молитвы.
                Подчас мне хотелось бы так уснуть, чтобы не встать больше и уже не
                слышать и не видеть злобы, мерзкой брани и прочего хаоса, но преисподняя —
                пока удел мой".

        В Печоре о.Николай пробыл два с половиной года.
        Он не знал, что все это время он находился под покровительством своего тайного
        друга-грузина — начальника из НКВД. Но после того, как тот был назначен на другое
        место, о.Николая тут же отправили по этапу, о чем тайный покровитель сумел
        предупредить его.
        Из письма жене от 16.02.1948г.:
              "Я тебе уже писал, что отставлен от работы за религиозную пропаганду
               и с 8.02 жду отправки, очевидно, на Север".

        Из письма от 25.02.1948г.:
              "С 8.02. я все жду со дня на день своей отправки. Поеду, как уже выяснилось,
               на 400 км севернее".

        26 февраля 1948г. за "религиозную агитацию" с большой партией заключенных
        о.Николай был отправлен на пересыльный пункт в Инту по этапу на новые земли.
        Из воспоминаний о.Николая:
             "Я знал, что значит этапный путь зимой, без теплой одежды и обуви
              и считал себя обреченным. Перед самой отправкой меня неожиданно вызвали
              в комендатуру, где объявили, что получен приказ о моем возвращении обратно
              в тюрьму, т.к. прокурор обжаловал мой приговор. Потом я узнал, что из большой
              партии этапированных дошла до места жалкая горстка.
              Обратно в тюрьму меня не отослали, а 26 февраля отправили под Воркуту,
              в лагерь "Чум"Коми АССР, Воркутинский р., ИТЛ "Чум" 
        Год начала 1948 
        Месяц начала 2 
        Год окончания 1948 
        Месяц окончания 7 
        Из письма от 17.03.1948г.:
             "В настоящее время при содействии добрых людей работаю при больнице
              фельдшером. Здесь тоже оказались друзья и знакомые люди.
              Тут стоят сильные морозы и почти ежедневные метели.
              При моей переброске у меня пропали книги: две медицинские, которые ты мне
              прислала, и Библия. Все это сильно меня огорчило, однако сейчас появилась
              надежда, что Библию удастся вернуть за 50 руб., а первые, очевидно, пропали
              безвозвратно. Утешаюсь оставшимся молитвенником и беседами с собратом".

        Из письма от 26.03.1948г.:
             "Не знаю, дойдут ли отсюда мои письма, т.к. почтовое сообщение здесь хуже,
              чем на прежнем месте.
              Работа обычная, больничная. Живу в тайге. Рядом протекает река Уса, приток
              Печоры, кругом холмы, покрытые снегом. Вдали виднеются очертания гор Урала...
              Работать приходится по ночам, а днем сплю. Эотя это и трудно, зато есть
              возможность в тиши ночной и помолиться, и почитать."

        Из письма от 10.04.1948г.:
             "Вчера наконец, встретился с человеком, у которого находится моя Библия.
              Дал выкуп 60 руб. и на днях получу ее обратно, что меня весьма радует.
              Работаю в самом страшном корпусе, куда собрано все, что находится на самом
              дне преисподней: бандиты, воры, убийцы и прочие головорезы. Работа тяжелая
              в моральном отношении, но с Божией помощью все превозмогаю, веря, что все
              это временно и в этом Воля Божия, а за всем этим придет и час избавления".

        Из письма от 22.05.1948г.:
             "Бесконечно радуюсь и благодарю Бога, что Он послал вам Своего вестника и
              молитвенника за нас, в утешение нам — владыку Вениамина. Ведь он мой бывший
              духовник, хотя и кратковременный. Я никогда не забывал и не забываю его в
              своих молитвах, памятуя слова: "Поминайте наставников ваших...". Передайте
              ему мой сыновний привет с просьбой молиться обо мне. Коточек мне сообщила:
              "Митрополит у нас был два раза, и мы его угощали..."
              Река, в 200 метрах от окна моей работы, только еще начинает синеть.
              Накануне Пасхи несколько дней длилась сильная пурга. Недавно видел пролетавших
              гусей. Птиц здесь увидеть — редкость, их нет. Растительности тоже нет, кроме
              болотного кустарника. Ночи уже нет — круглосуточный день. Вот и вся
              обстановка, которую "украшают" десятка три бараков, обнесенных проволокой,
              и люди, люди...
              Дни Страстной седмицы и Пасхи я провел, по милости Божией, по-христиански,
              насколько это позволяла обстановка. В Великий Четверг исповедался у собрата,
              а он у меня. Последний раз это было у меня с Шенроком [протоиерей Николай Шенрок]
              в Риге, в подвале, на ул.Валмиера.
              В Пасхальную ночь совершили заутреню, вдвоем, как некогда в катакомбах,
              в четверть голоса — "страха ради иудейска...".
        Последний раз о.Николай писал открытку жене из Чума 6 июля 1948г.
        Вскоре о.Николай был отправлен в Инту.
        Ехать пришлось в одном вагоне с уголовникамиКоми АССР, Кожевенский р., п/о Инта, п/я 388/3 
        Год начала 1948 
        Месяц начала 8 
        Год окончания 1950 
        Из воспоминаний о.Николая:
             "Когда мы приехали в Инту, и офицер узнал по моим бумагам, что я работал
              фельдшером, меня направили работать в больницу, где и оставили — до следующего
              этапа".

        11 августа 1948г. о.Николай прислал Ирине Ивановне открытку из Инты со своим новым адресом
        Работал он в лагерной санчасти. Из писем жене:
              "Работа конторская. Друзей и земляков много. Всегда и за все приношу свои
               скудные благодарения Господу".
              "Сегодня делился воспоминаниями с Вол. Мельн. и Конст[антином] Шаховск[им] о
               памятном дне — 05.10.1944г. [дата ареста]...
               Считаю, что все, что было, не случайно, не напрасно: все это даст впоследствии
               чудесные плоды, ибо все совершается по Воле Божией, по плану, начертанному
               Его перстом".

        Из письма от 19.01.1949г.:
              "В Рождественскую ночь сподобился исповедаться и причаститься Запасных Даров,
               а в самый день пил чай с друзьями, вспоминая родные семьи, храмы. Был и
               Яков Нач[ис]".

        Из письма от 15.02.1949г.:
              "Последний раз я писал тебе письмо 19.01.1949г., в котором была отдельная
               приписка для владыки Вениамина".

        Осенью 1949г. о.Николай получил сообщение о смерти Ария, брата Ирины Ивановны.
        С октября 1949г. ожесточился лагерный режим содержания политзаключенных.
        Им теперь разрешалось писать родным только два раза в год. Родственники
        могли писать им чаще.
        Из письма о.Николая от 14.10.1949г.:
              "Передай мой сердечный привет владыке Вениамину с просьбой молиться обо
              мне. Очень сожалею, что его письма, о котором ты упоминала, я не обнаружил
              в конверте".

        Из воспоминаний о.Николая:
              "Как-то незадолго до Рождества в мою палату была доставлена новая партия
               больных, среди которых находились несколько известных духовных лиц.
               Мы сблизились, вели продолжительные интересные беседы. Я узнал много нового,
               что творилось во внешнем мире, от которого я столько времени был изолирован.
               Приближалось Рождество, и мы сообща решили отпраздновать его как следует.
               Срубили две елки, установили их в палате и в сочельник вечером устроили
               богослужение с пением канонов и гимнов. Когда мы уже заканчивали его, явился
               начальник и набросился на нас.
               Я был схвачен как зачинщик и отведен на "вахту". Там было решено отправить
               меня в штрафной батальон через п/п Абезь"Коми АССР, Кожевенский р., п/о Абезь, пересылочный лагерь 
        Год начала 1950 
        День начала 1 
        Месяц начала 2 
        Год окончания 1951 
        Месяц окончания 8 
        Заключенные, большинство из которых остались лежать в вечной мерзлоте Абези,
        Воркуты и др. мест Коми АССР, прозвали лагерь в Абези "крематорием".
        Из воспоминаний о.Николая:
             "Через некоторое время я прибыл под конвоем в пересылочный пункт Абезь
              Там я и несколько человек, арестованных вместе со мной за Рождественский
              сочельник, были отведены к начальнику. Начальник, взглянув на мое досье
              и увидев, что я работал фельдшером, очень обрадовался и отправил меня
              в больницу штрафного батальона по одному поручению. Штрафной батальон
              объединял самых отъявленных, отпетых и неисправимых бандитов. Они не
              работали, а целыми днями пьянствовали, затевали драки, поножовщину и
              каждый день совершали в лагере по нескольку убийств. В 4 часа меня отвели
              в столовую. Что там творилось, трудно описать! Дикие крики, шум, гам, драка.
              Вдруг на моих глазах какой-то тип подскочил к одному из сидевших за столом и
              мгновенно исполосовал его ножом. Его вынесли уже мертвым и унесли.
              В предчувствии близкой и ужасной гибели, я стал молиться свт.Николаю.
              В этот момент кто-то сильно хлопает меня по плечу: "Никанорыч, ты?"
              Я вздрагиваю, в изумлении поднимаю голову. передо мной стоит мой сослуживец
              по больнице, грузин, очень симпатичный человек, обязанностью которого была
              доставка писем и посылок, поэтому он всюду был желанным гостем.
              Рассказываю ему все, а он говорит: "Совершено невозможно, чтобы ты ехал в
              штрафной, это верная смерть. Подожди здесь немного". Через некоторое время
              меня доставляют на вахту. Мы долго идем куда-то и наконец выходим к
              больнице. Меня встречает главврач: "Я предлагаю Вам работать в качестве
              фельдшера в женской больнице".
              И вот я уже на работе. Обслуживаю огромное помещение. Тут и проститутки, и
              беременные, и получившие различные ранения на строительстве. Голодные,
              плохо одетые люди должны были работать с киркой на 40-градусном морозе.
              Все стремление людей было как-нибудь, любыми средствами
              освободиться от этой мучительной работы: мочили и втыкали в снег, пальцы
              отмерзали, начиналась гангрена, то же проделывали с ногами, ушами и т.п."

        Из письма о.Николая от 26.02.1950г.:
             "Работаю в санчасти и исполняю ту же работу, что и раньше, в прежние годы,
              в Печоре и Инте. Со мною о.Константин Шаховской.
              Если соберешь пакетик (разрешают изредка высылать только пакетики), то
              пришли пару блокнотов, простых карандашей и пару потрепанных книг, желательно
              томик Пушкина и Достоевского "Бесы".
        Из письма от 20.07.1950г.:
            "Работа прежняя, о чем уже писал тебе раньше. Имею друзей: Константина
             [Шаховского] и Якова Н[ачиса]. Бодрствую и плотью и духом. Нужды пока
             ни в чем не испытываю, за все благодарю Бога".

        Из письма от 10.10.1950г.:
            "Мы, и только мы [священнослужители] должны мужественно переносить все посылаемые
             нам скорби, только бы эти скорби не послужили к запятнанию нашего доброго
             имени, чести и достоинства: лучше умереть в чистоте, чем жить в навозе.
             По мере сил и разумения стараюсь являть себя так, как напутствовал меня
             наш незабвенный Павел Коринфович, скончавшийся II,6,4 [Имеется в виду 2-е
             послание к Коринфянам св.Апостола Павла, ст.4]".

        Из письма жене от 25.05.1951г.:
            "Воистину Христос Воскрес! Сердечно поздравляю всех вас, мои милые, с
             прошедшим праздником Светлого Христова Воскресения!
             Твои письма являются для меня единственной отрадой, единственной связью с
             внешним миром, желанной небесной манной. Ведь кроме тебя, сюда мне
             никто не пишет".

        Из письма от 07.06.1951г.:
            "Сегодня день Вознесения и первый день долгожданной нами весны. Виднеющаяся
             невдалеке река Уса разлилась. Ярко светит уже почти незаходящее солнце.
             Мое непосредственное начальство, т.е. начальник санчасти и ее помощница,
             обе вольные, очень милые, на редкость добрые люди и ко мне очень хорошо
             относятся.
             Моими неразлучными, дай Бог, чтобы навсегда, друзьями являются Конст[антин]
             Шах[овской] и Як[ов] Нач[ис]. Мы подвизаемся все вместе, деля между собой и
             радости, и горести, и кусок хлеба. Изредка совершаем Приношение за всех и
             за вся в самых настоящих катакомбных условиях. Подвизаться вместе — для нас
             самое великое утешение от Господа. Константин работает чертежником, а Яков —
             маляром.
             На свое здоровье я пока не могу жаловаться. В отношении прочего тоже терпимо.
             Пришли мне какие-либо более или менее приличные штаны, если имеются.
             Если представится возможность достать по нормальной цене, постарайся прислать
             мне пару флакончиков пенницилина. Он мне необходим для лечения моих глаз,
             болезнь которых, блефароконъюктивит, часто обостряется. Зубы пока целы, хотя
             требуют ремонта. Виски и борода сильно седеют, волосы редеют".
             Пока я пребываю в прежних условиях, на прежней работе, в добром здравии.
             Правда, не хочу скрыть от тебя и те недуги, которые подчас очень сильно
             гложут. Это дух уныния, часто посещающий меня и являющийся следствием
             отсутствия или недостатка великих даров Божиих — смирения и терпения, но,
             Господу споспешествующу, всегда стараюсь вырвать эту занозу души, и тогда
             делается несколько легче как путь Голгофы, так и ноша креста...
             Крепись верь, надейся, воспитывай наших деток в христианском духе.
             Да поможет же во всем нам Господь по молитвам Богородицы, святителя Николая
             и всех святых!"Коми АССР, п/о Инта, ИТЛ 
        Год начала 1951 
        День начала 26 
        Месяц начала 8 
        Год окончания 1954 
        День окончания 4 
        Месяц окончания 9 
        Из письма жене от 14.11.1951г.:
              "Ты все более гнешься под тяжестью полученного в удел креста.
               Но всегда помни, моя родная, что ты на своем пути не одинока, ибо твои
               страдания являются моими же. Но не будем унывать беспредельно, а
               твердо помнить, что мы страдаем по Воле Божией. "Да предадим Ему,
               как верному Создателю, души свои, делая добро" (I Пет. 4,19).
               Да творится с нами по Его святой воле!
               Обо мне ты не беспокойся. От серьезных болезней Господь милует, а разные
               недомогания подлечиваю сам. С внешней стороны тоже как будто не
               замечаю за собой каких-либо серьезных изменений, кроме разве что новых
               морщин да медленного, но прогрессивного поседения бороды и висков.
               В тяжелые минуты утешаюсь чтением агиографов.
               Скучаю по оставленным собратьям — отцу Конст[антину] Шах[овскому] и
               отцу Якову Нач[ису].
               Напиши от моего имени папе, чтобы он, сообща, в складчину с другими
               [Маня, Шура, Домника] прислали бы мне что-либо, главным образом, жиры,
               сахар, т.к. теперь, хотя изредка, небольшая помощь мне нужна".

        Из письма от 14.02.1952г.:
              "Большую радость ты мне сделала, прислав фотоснимки, я их ношу при себе,
               с большими усилиями заставляю себя представлять детей такими, как они
               изображены на них, а не такими, как я запечатлел их в моей памяти с 44-го
               года. Дети так выросли и изменились, что я не могу их опознать.
               Присланную тобою книгу "Наша семейная хроника" [фотоальбом] я постоянно
               перечитываю.
               Живу все в прежних условиях. Работаю фельдшером. Со всякого рода недомоганиями
               борюсь самостоятельно, согласно евангельской пословице: "Врачу, исцелися
               сам... ".
               В минуты уныния прибегаю к спасительному Логосу и молитве".

        Из письма от 22.06.1952г.:
              "Кругом царит тяжелый, густой мрак. Единственное, что дает импульс для
               жизни, восполняет энергию, необходимую для борьбы с князем мира сего, —
               это моя безграничная любовь и преданность Церкви и семье. Отчаянно борюсь
               и в беспомощности моей постоянно взываю: "Изведи из темницы душу мою,
               исповедатися имени Твоему!"
               Изредка пошаливает сердце. С мелочными недугами, которые тесно связаны с
               губительным климатом, не приходится считаться.
               Друзей по духу, как в прошлом году, не имею, предпочитая быть анахоретом".

        Из письма от 12.12.1952г.:
              "В качестве праздничного подарка прилагаю к сему письму свой автопортрет.
               Рисовал я себя ночью, глядя в зеркальце, разведенным в воде химическим
               карандашом.
               Я на прежнем места работы. Зима у нас стоит суровая. Морозы доходят до
               46 градусов".

        Из письма жене от 22.03.1953г.:
              "Лучше иметь лишний мешок картофеля, чем лишний стул.
               Из моих вещей желательно для меня сохранить только синюю рясу, з[олотой]
               крест и несколько богословских книг. ничего прочего не жалей и не храни.
               С помощью Божией все сие приложится нам. Самое главное — это сохранить себя
               от всякия скверны плоти и духа.
               Христос Воскресе! Воистину Воскресе!
               Работа та же и там же. Духом крепок и бодр, живу в тесной дружбе с тремя
               сестрами: Верой, Надеждой Любовью. Да хранит всех нас Милосердный
               Господь по молитвам и заступничеству Владычицы Богородицы, святителя Николая
               и всех святых!".

        Из письма от 05.04.1953г. (вскоре после смерти И.В.Сталина):
              "С нас снимают наспинные номера, с окон — решетки, с дверей — замки и
               штанги, 10-часовой рабочий день заменяется 9-часовым, а главное — писать
               впредь разрешается 12 писем в год, а также разрешается свидание с родными!"

        Из письма от 26.07.1953г.:
              "Стоит жаркая погода. Но всю прелесть лета нашего отравляют тучи комаров
               и мошек, а для меня лично, яркость почти тропического (в тундре!) солнца
               частично была омрачена болезнями. В последних числах июня у меня неожиданно
               вспыхнул острый суставной ревматизм. Четверо суток я страшно мучился, причем
               температура доходила до 40 градусов. Едва стал отходить, как вдруг
               заболел большой палец левой кисти (костный панариций), который тоже четверо
               суток не давал мне возможности уснуть ни на минуту. Затем появились
               фурункулы: один сел на правый висок, а три — на левое бедро. Все эти напасти
               так меня измучили и измотали, что я буквально стал шататься на ногах.
               Но "наказуя, наказа мя Господь, смерти же не предаде мя" — и вот, по милости
               Божией, я снова здрав, пришел в себя. Все недуги и болезни прошли, кроме
               пальца".

        Из письма от 21.10.1953г.:
               "С 21.10. я в больнице и на днях буду оперироваться. Операция весьма
               несложная и неопасная. Где буду работать после выхода из больницы —
               не знаю, об этом потом сообщу".

        Из письма от 14.12.1953г.:
              "Посылаю тебе собственноручный набросок моего жилища,
               сделанный из окна больницы. Пусть он пред тобою свидетельствует о том,
               что хотя я нахожусь в обстановке убожества, среди мертвящего холода, но
               имею зато богатства несокрушимого духа и веры".

        Из письма от 25.12.1953г.:
              "19.12. я выписался из больницы и до 01.01. отдыхаю и гуляю, а с 01.01
               начну работать".

        Из письма от 20.02.1954г.:
              "С 12 числа сего месяца я снова стал работать по специальности в гораздо
               лучших условиях на новом месте. Сердце, конечно, не такое, как когда-то
               было, но пока бьется. Страдаю небольшой одышкой, особенно при климатических
               изменениях.
                С февраля донимают морозы. Сегодня у нас — 49 градусов".

        Из письма от 14.04.1954г.:
              "Христос Воскресе!...
               Вот уже десятый раз я буду встречать сей радостный Праздников Праздник в
               скорбном одиночестве, без церкви, паствы, семьи, однако находясь
               в темничных узах по плоти, в то же время пребываю в свободе духа.
               Уже ровно два месяца, как я работаю фельдшером в нашей амбулатории,
               обслуживаюшей свыше 3-х тысяч человек.
               Проработав 2 часа на производственном, шахтном медпункте, я рассорился
               вконец с власть имущими и отказался от дальнейшей работы, за что был в
               опале и вынужден был пойти на физическую работу, породоотбойщиком.
               Сейчас работаю как вол, в сутки по 12–14 часов. Работа очень утомительная,
               т.к. ежедневно ежедневно приходится обслуживать в два приема, утром и
               вечером, до 300 человек. Тут и хирургические, и терапевтические больные,
               с болезнями глаз, носа, горла, ушей. Тут и всевозможные процедуры — от
               клизмы до блокады. Одной надо перевязать рану, другому фурункул вскрыть,
               третьему дать лекарство, четвертому сделать укол, внутривенное вливание и
               т.д., и т.д. И все это приходится делать быстро, четко, точно.
               В нормальных условиях на моем месте бывает 3–4 человека, а я справляюсь
               один и поэтому так устаю, что еле добираюсь до койки и засыпаю мертвецким
               сном, зачастую не успевая даже до конца дошептать "Отче наш".
               Однако, несмотря на все, я чувствую себя бодрым. Кроме сего, на мне
               еще лежит и материальная ответственность за все медицинское имущество,
               инструментарий и медикаменты. В качестве награды за сие я имею полное к
               себе уважение как со стороны коллег, так и со стороны страждущих и
               болящих, а от начальства, кроме приличного, можно сказать, отношения,
               еще и зарплату в размере 100 руб. в месяц.
               К снятию моего наспинного "паспорта", М-958, а также к прочим "снятиям"
               я отношусь совершенно равнодушно".

        Из письма от 27.07.1954г.:
              "Вчера объявили нам Указ, что всем нам без исключения снижаются сроки
               на одну треть и дается возможность местным судебным органам по их усмотрению
               определять дальнейшую участь каждого из нас: отпустить ли домой или
               оставить здесь на поселении.
               Мне лично этот Указ сокращает срок всего лишь на 1.5 — 2 месяца, но зато
               дает надежды на возвращение домой."

        О.Николай был освобожден из лагеря досрочно, не 28 октября, а 4 сентября 1954г., т.е.
        на 2 месяца ранее юридического срока на основании "зачетов".
        Надежды его на возвращение домой не оправдались: ему было предписано
        "ограничение поселения пределами Коми АССР".
        8 сентября 1954г. он выбыл на место ссылки в Печору  
       
    Кончина 
    Труды 
    Публикации ->