Служение
Кировская о., Лузский р., с.Антипино, Троицкая церковь
протоиерей
Должность настоятель
Год начала 1934
День начала 11
Месяц начала 9
Год окончания 1937
День окончания 2
Месяц окончания 10
Аресты
Кировская о., Лузский р., с.Антипино
Год ареста 1937
День ареста 2
Месяц ареста 10
Препятствовал снятию колоколов с приходской церкви
Осуждения
Особая тройка при УНКВД Архангельской обл.
17/10/1937
Обвинение "контрреволюционная агитация"
Статья ст.5810 УК РСФСР
Приговор=10 лет ИТЛ
Места заключения
Карелия, ИТЛ
Год начала 1937
Из дневников архимандрита Модеста (Мелентьева), где есть упоминание о протоиерее
Павле Тюрнине:
"В ночь на 28 сентября Господь послал испытания мне и прочему
духовенству. Нас арестовали и посадили в нежилой холодный соседний
(Воскресенский) собор. Просидели мы в нем до Покрова, а на Покрову
ночь увезли ночью в Котлас и посадили в баржу парохода и отправили в
Устюг. Сидели мы в барже и пели всенощную. Вспоминали церковную
сладость службы Божией и все благолепие церковное и проливали обильные
слезы.
Прибыли мы в Устюг, сразу в баню, обыскали нас там всех, постригли, и
отведены были мы в бывший Михаилово-Архангельский монастырь и
заключены в камеру N 8. Пробыли мы там до 11 ноября. Все было отобрано
от нас: и крестики, и пояса, и четки. Скорбь была великая без всего
этого орудия духовного.
При отправке в Котлас 11 ноября я вытребовал
свой крестик нательный деревянный, осьмиконечный с серебряным
распятием, в два вершка длины. Не могу изъяснить, как обрадовался
возвращению креста, лобызал его с великими слезами и воздыханиями. И
уже путь до Котласа пешком не был страшен. 70 верст шли мы пешим
порядком, не разрешалось ночевать в пути, не евши. Дошли мы до
Красавинской фабрики 25 верст, впустили нас 150 человек в один дом.
Жара, духота невыносимая, нестерпимая жажда палила всю внутренность.
Я все время находился со старичком священником из Папулово протоиереем
Павлом Тюрниным. Принесли нам кипятка два ведра, я перво-наперво
напоил отца Павла, а уж самому сколько осталось. Пробыли мы тут два
часа и ночью пошли далее по голой замерзшей земле. Измучились
безмерно, шли поддерживая друг друга с отцом Павлом. А если отпустимся
невзначай, то оба падали.
Пришедши в Котлас, Господь послал нам милость: 12 человек духовенства
поместили отдельно от прочих, в камере. Ноги нисколько не двигались, я
не мог даже положить их на койку. Отдохнувши тут 3 ночи, начали нас
погружать в вагоны и отправлять на мурманскую дорогу. С 15 ноября
ехали мы в дороге до 30 ноября. Привезли нас в Карелию, в лес. Там
высадили, были для нас раскинуты брезентовые палатки для жилья. Холод,
голод были невыносимы. Начали ходить в лес на работу под большой
охраной, как великие преступники. Начали наши люди уходить в больших
количествах на тот свет. Много горя и кручины пережил я за эти 8 лет
заключения. А сколько слез пролито о святой матери церкви, о святых ее
таинствах! Так не исповеданы и не причащены жили годами не было меры
горю и слезам об этом.
Возили нас по разным местам для работы, исполняли самые трудные работы,
сил не хватало выполнять нормы, а поэтому и питание убавлялось.
Мы сильно истощались, от дьявола плоти приходилось испытывать искушения,
но единая вера, надежда и любовь хранила от всего этого и не давала
побороть наши души унынию и отчаянию. Только молитва и утешала, и
подкрепляла душевные и телесные силы. И ее, святую молитву, не оставлял
никогда и тайно и явно в бараке и на работе молился. И на волю Господню
во всем полагался..." [7]