Образование
Белградский университет 
Год поступления 1921 
С первых же дней эмиграции Мошин наладил связи с русскими научными обществами,
восстановил личные контакты, переписку.
В 1921г. он сдал в Белграде выпускные государственные экзамены за университетский курс
по исторической группе историко-филологического факультета перед Белградской
Комиссией весьма представительного общества русских ученых, которую составляли
профессора: Е.В.Спекторский — председатель, А.П.Доброклонский — история средних
веков, М.А.Георгиевский — древняя история, П.Ф.Афанасьев — история нового
времени, Ф.В.Тарановский и А.В.Соловьев — русская история, А.Л.Погодин —
история славян, В.В.Зеньковский — история новой философии.
Из воспоминаний В.Мошина:
     "Все эти ученые при личном знакомстве произвели на меня глубокое впечатление
      как глубиной и энциклопедической широтой своих знаний, так и личной
      обаятельностью которая при дальнейшем нашем знакомстве с некоторыми из них
      превратила первоначальную симпатию в искреннюю дружбу... "
Места проживания
Югославия (Хорватия), г.Копривница 
Год начала 1921 
Занимаясь преподавательской работой, Мошин продолжал свои научные исследования.
В годы, проведенные в Кропивнице, им были написаны три большие сочинения:
"Древнейшая этнология Восточной Европы" (осталась неопубликованной),
"Варяжский вопрос" и "Черноморская Русь". Написание этих работ стало возможным
в результате изучения им фондов хорватских библиотек и архивов, сотрудничеству
с профессором Степаном Ившичем из Загреба и профессором Райко Нахтигалем из
Любляны, сделавшими доступными для В.Мошина "сокровища Югославской Академии Наук
и люблянского славистического семинария".

Весной 1928г. Владимир Алексеевич Мошин защитил в Загребском университете
докторскую диссертацию о норманской колонизации на Черном море.
С середины 1920-х гг. В.Мошин установил постоянные и плодотворные контакты с
белградским и пражским научными кругами, вел активную научную переписку.
Одним из первых, кто вовлек его в работу Белградского круга историков,
был выдающийся представитель русского славяноведения А.Л.Погодин.
Из воспоминаний В.Мошина:
     "Вскоре после наших бесед о моих научных занятиях в России по его предложению,
      я стал членом Археологического общества..., и наши дружеские отношения
      продолжались до его смерти 16 мая 1947г.".

Проблемы, которыми интересовался В.А.Мошин, — взаимоотношения Древней Руси,
Византии и Хазарии — относились к тому кругу исследований, которые понесли
сильнейший урон в результате кризисных процессов в русской исторической науке
XX века, расколовшейся на две части — советскую и зарубежную и вынужденной
преодолевать объективные и субъективные трудности.
Русское научное сообщество было трагически и искусственно разорвано, и это
нанесло непоправимый урон науке и судьбам самих ученых.
Из переписки корифея византинистики В.Н.Бенешевича (из СССР, расстрелян по обвинению
в шпионаже в 1938г.), который откровенно писал о состоянии византологии,
протестуя против развала блестящей научной школы:
     "Византиноведение вообще находится под каким-то запретом!...
      Стремятся уничтожить ту область науки, в которой русские ученые по праву
      заняли почетное положение и этого положения имели бы силы не сдавать и
      теперь, сидя у первоклассных сокровищ и обладая еще такими средствами
      работы и мыслями, что даже младшее поколение — ученики, эмигрировавшие
      за границу и потому лишенные многого, как Вернадский, Острогорский и др.,
      выдаются среди византинистов Европы".

Византинисты из СССР были заинтересованы в получении оттисков статей В.А.Мошина,
В.Н.Бенешевич писал в семинар Кондакова в Прагу письма с просьбой:
     "Порекомендуйте меня Мошину, чтобы он прислал мне оттиски своих работ,
      названия которых мне известны, а сами они мне не доступны совсем...".

Не менее заинтересованы были в продолжении контакта и белградские ученые, в т.ч.
и В.Мошин, о чем свидетельствовали его письма Бенешевичу:
      "Пожалуйста, как будет возможно, присылайте нам Ваши работы —
       каждое получение для нас является большим праздником... Знаем о том,
       как много интересного делается у Вас, и нет возможности прочесть это...
       Я, например, не смог прочесть еще книгу Коковцева о хазарских письмах,
       которая меня очень интересует, не читал также статей Рыдзевской...
       К сожалению, в последнее время мне пришлось почти оставить и хазар, и
       варягов, и русские древности вообще, о которых собрано много материала
       и наблюдений. Приходится писать о чистой Византии и о южных славянах".
      "...Вы меня, конечно, не помните, когда я в 1913г. был студентом в Петербургском
       университете. Хотя я в то время уже интересовался Византией, но больше
       всего работал по русской истории и не думал, что придется стать византологом".

Наиболее тесные связи В.Мошин поддерживал с семинаром Н.П.Кондакова в Праге, его
постоянным корреспондентом был известный ученый А.В.Флоровский, их переписка длилась
более 20 лет. В "Анналах" семинара были опубликованы статьи и рецензии В.А.Мошина.
В 1929г. В.А.Мошин присутствовал на I Международном конгрессе славистов в Праге,
где русские историки-эмигранты находились в центре научного внимания.
В 1929г. Флоровский приезжал с лекциями в Белград. В.А.Мошину на этот
же период Научный институт предоставил "для научных занятий стипендию на два семестра",
однако в гимназии, где он преподавал, его не отпустили, и белградская встреча
ученых не состоялась.
К началу 1930-х гг. В.А.Мошин значительно "перерос" место преподавателя в гимназии,
да и научные интересы уже не удавалось реализовать в хорватской провинции.
Отрыв от научного сообщества все сильнее давал о себе знать.
Из его письма А.В.Флоровскому:
    "Мы истосковались по интересному человеку, здесь [в Кропивнице] почти
     совсем нет русских".

Наиболее близкая связь у В.А.Мошина установилась с русскими учеными в Белграде и
с русским обществами в соседнем г.Панчево.
Около 1930г. В.А.Мошин заговорил с А.Л.Погодиным о возможности научной и
преподавательской работы для себя в Белграде, спрашивая для себя о месте
ассистента в Белградском университете.
Однако Погодин сообщил В.А.Мошину о возможности получить место доцента
византоведения на философском факультете в СкопьеЮгославия (Македония), г.Скопье 
Год начала 1930 
Год окончания 1932 
Переезд в Скопье был для В.А.Мошина радостью, т.к.
в это время там работали русские коллеги: В.А.Розов, Е.В.Аничков, сербские
ученые: Душан Неделькович, Радослав Груич, Мита Костич и другие.
В 1930г. В.Мошин принял участие в III Международном конгрессе византологов в Афинах
в качестве докладчика о Кембриджском хазарском документе. Здесь он познакомился
с крупнейшими учеными — Шарлем Дилем, Анри Грегуаром, А.Гейзенбергом, Фр.Делгерой
и др. Участников из СССР не было.
Подготовка к преподавательской деятельности была очень серьезной.
Из письма В.А.Мошина А.В.Флоровскому:
     "Здесь нужно сдавать (кроме нашего государственного и независимо от
      доктората) особый, т.н. "профессорский экзамен" для обеспечения себе штатной
      службы: пришлось всю зиму посвятить логике, психологии, педагогике, методике,
      администрации средней школы, сербскому языку и литературе сербов, хорватов
      и словенцев".

Он был выбран на должность доцента по кафедре византологии философского факультета.
В 1930г. приступил к чтению лекций по истории Византии и Римского царства
в университете в Скопье.
Однако процесс "утверждения" в должности затянулся, и В.А.Мошину в 1930-е годы
так и не довелось стать сотрудником университета в Скопье.
В 1932г. он переехал в г.ПанчевоЮгославия, г.Панчево 
Год начала 1932 
Панчево находилось ближе к очагам русской культуры, недалеко от Белграда.
Эмигранты группировались там около панчевского госпиталя, в котором "русские
больные из всей Югославии находили приют и помощь талантливых ученых докторов".

В г.Панчево жил и брат В.А.Мошина, медик.
Из воспоминаний В.А.Мошина:
      "Семь лет панчевско-белградской жизни — вероятно наиболее спокойные и
       устоявшиеся в жизни нашей семьи".

С 1932г. В.А.Мошин теснейшим образом был связан с работой Русского Научного
института и Белградского университета, в котором получил место приват-доцента
по кафедре византоведения.
Годы работы в Белградском университете были необычайно плодотворны.
В этои годы укрепилась его дружба с русскими коллегами по Университету и
научным интересам — А.В.Соловьевым и Г.А.Острогорским.
В центре внимания В.А.Мошина было изучение памятников по истории Руси, южных
славян и Византии.
Совместно с А.В.Соловьевым он много работал над изданием греческих грамот
сербских государей, обращался к проблемам внутреннего устройства Византии —
финансам, податной системе, социальной структуре, а также историей Руси
и ее связи с южными славянами.
Публиковался в изданиях: "Записки Русского Научного института в Белграде",
"Сборники Русского Археологического общества", "Владимирский сборник",
в пражских изданиях "Филологические пражские сборники", в западно-европейских
изданиях и др.
В.А.Мошин предпринял попытку стать главным редактором вновь созданного совместного
русско-сербского издания "Русско-Jугословенски алманах", издававшегося в Панчево.
Однако дальше первого номера дело не пошло.
В центре внимания В.А.Мошина в 1930-е годы находилось изучение письменных памятников
Афона.
С 1935г. он каждое лето проводил на Афоне. Там он изучал в архивах монастырей
важнейшие сербские и греческие источники. Совместно с А.В.Соловьевым издал книгу
"Греческие грамоты сербских государей". Уже в первое лето Мошин и Соловьев
обследовали 15 афонских монастырей, изучая и копируя греческие грамоты.
В 1936г. работа была продолжена в монастыре Ватопед в Великой Лавре.
Дольше всего Мошин пробыл на Афоне в 1938г. сначала с Георгием Острогорским,
а потом один, работая с грамотами Демпота Углеши и царя Душана.
В последний раз он побывал на Афоне летом 1939г.
Особое место в трудах В.А.Мошина занимают его работы об игуменах Хиландара
(сербского монастыря на Афоне), а также "Русские на Афоне и русско-византийские
отношения в XI-XII веке" и "Житие старца Исайи, игумена русского монастыря
на Афоне".

Состоя в юрисдикции Русской Зарубежной Церкви, он являлся участником
2-го Карловацкого зарубежного собора (с 14 по 24 августа 1938г.)Югославия (Македония), г.Скопье 
Год начала 1939 
Год окончания 1939 
В 1939г. В.А.Мошин был снова приглашен на кафедру византоведения в г.Скопье.
Там его застала немецкая оккупация. Из его воспоминаний:
     "6 апреля рано утром, около 6 часов... мы услышали торжественно-истерическую
      речь Гитлера, в которой объявлялась война Югославии... Воцарилось томительное
      ожидание наступающей катастрофы. Немецкое наступление с болгарской стороны
      было стремительно. Сразу установилась немецкая комендатура, в разных пунктах
      города были поставлены часовые... Немецкие патрули по дороге подбирали всех
      прохожих и длинной колонной гнали их за проволочную ограду. В эту колонну
      неожиданно попал и я. Мое счастье было, что колонна проходила мимо здания
      университета, в которое мне удалось ускользнуть... В мертво опустевшем здании
      я пробрался в свой византологический факультет, захватил 3–4 редкие книги...
      и свою коллекцию фотографий сербско-греческих грамот... И с ними подмышкой
      добрался до дому... ".

После перехода Македонии под власть Болгарии профессорский состав был причислен к
философскому факультету Белградского университета.
Болгарские коллеги-историки в это время предложили Мошину перейти на службу в Болгарию
и возглавить музей в оккупированном греческом городе Кавалле. Мошин этого предложения
не принял. В Скопье шла ускоренная "болгаризация" — "начиная от школы и церкви".
Большинство русских преподавателей остались на своих местах, но для них это было
большим испытанием.
В.А.Мошин с семьей в товарном вагоне с небольшими остатками обстановки, книгами,
картинами и носильными вещами переехал в БелградЮгославия, г.Белград 
Год начала 1939 
В Белграде В.А.Мошин был включен в состав профессуры университета.
Одновременно он преподавал историю в русской гимназии в Белграде