Новомученики и исповедники
Home page
[back][up level][first][previous][next][last]
NIKA_ROOT INDEX ГодСмерти 1987
Дела o87.375
    Фортунатов Игорь Константинович 
    Год рождения 1908 
    День рождения 27 
    Месяц рождения 12 
    Место рождения Санкт-Петербург 
    алтарник 
    Специальность=ученый-дендролог 

    Дата рождения указана по старому стилю. Его дед — известный русский ученый-агроном Алексей Федорович Фортунатов, профессор Петровской (ныне Тимирязевской) сельскохозяйственной Академии. Брат его деда — знаменитый русский ученый-языковед академик Филипп Федорович Фортунатов, основатель "Московской лингвистической школы". Отец — Константин Алексеевич Фортунатов, земский врач. Мать — Вера Михайловна, также земский врач, дочь художника-передвижника Михаила Золотарева. В семье Фортунатовых было трое детей: Игорь (1909г.р.), Вера (1911–1923), Ольга (1913–1992). В 1914г. во время Первой Мировой войны его отец был мобилизован в Царскую Армию. 2 февраля 1915г. он умер от тифа на фронте в Польше, где и был похоронен в братской могиле в городе Гольднап

    Родство Фотографии
       
      Фортунатов Игорь Константинович, 1976г. 
       
      Фортунатов Игорь Константинович с внуком Митей, лето 1981г. 
       
      Игорь Константинович и Анна Дмитриевна Фортунатовы. 26.09.1973г. 
       
      Фортунатов Игорь Константинович. 1945–1947гг. 
       
      Игорь Фортунатов. Июль 1931г. 
       
      Отец Игоря Фортунатова Константин Алексеевич, 1904г. 
    ПЕРИОДЫ ЖИЗНИ[до середины 1920-х годов] [до 1936г.] [до 1940г.] [до 1943г.] [1943-1987гг.]
      Места проживания
        Москва, служебная квартира в Петровской (Тимирязевской) Академии 
        Год начала 1914 
        Год окончания 1917 
        Месяц окончания 2 

        После смерти мужа в 1914г. Вера Михайловна поселилась с детьми в Москве в семье свекра, профессора Тимирязевской Академии Алексея Федоровича Фортунатова. В феврале 1917г. Вера Михайловна с Игорем, дочерями уехала в Крым

        Крым, имение Жуковских (ныне пос.Коктебель) 
        Год начала 1917 
        Месяц начала 2 
        Год окончания 1921 

        Они жили в Крыму до 1921г.

        Москва, служебная квартира в Петровской (Тимирязевской) Академии 
        Год начала 1921 
        Год окончания 1925 

        Зимой семья жила у Алексея Федоровича в Тимирязевской Академии, а на лето они выезжали к бабушке, матери Веры Михайловны в Алымовку под Москвой

        Москва, Новое шоссе, 22–1 (бывшая дача Малеевых в р-не Соломенной Сторожки) 
        Год начала 1925 

        В 1925г. после смерти Алексея Федоровича Веру Михайловну с детьми выселили из служебной профессорской квартиры в Тимирязевской Академии в маленькую комнатку на Соломенной Сторожке. Вера Михайловна уделяла большое внимание религиозному воспитанию своих детей. Игорь вместе с матерью посещал храм Петра и Павла в Тимирязевской академии, а позже храм свт.Николая в Соломенной сторожке, где они были членами общины храма и духовно окормлялись у о.Василия Надеждина и о.Владимира Амбарцумова (ныне прославленных). С начала 1920-х гг. вместе со своей матерью Игорь стал посещать христианские кружки. Из воспоминаний о.Василия Надеждина [Зв1 ]:
          "Молодежь у меня принимает участие в церковных делах с 1921г. Всего у меня
           не более 10 человек... Из мужской молодежи: Иван Барановский (служит в
           Тимирязевской Академии, Петр Столыпин (сын бывшего священника), Виталий
           Некрасов (студент Тимирязевской Академии) и Игорь Фортунатов (внук
           профессора Фортунатова...)"

      Образование
        Москва, Тимирязевская Сельскохозяйственная Академия, агрономический факультет 
        Год окончания 1931 

        Дедушка Игоря, Алексей Федорович Фортунатов привил ему с юношеских лет любовь к природе. В середине 1920-х годов Игорь Фортунатов поступил на агрономическое отделение Петровской (Тимирязевской) Сельскохозяйственной Академии. После окончания Сельскохозяйственной Академии он был распределен на работу в "Садвинтрест". Принимал участие в создании садов в различных местностях СССР: в Хвалынске Саратовской обл., в совхозах Московской, Рязанской и Калужской областей. Одновременно учился в Научном институте усовершенствования специалистов сельского хозяйства Наркомата Земледелия РСФСР

        Научный институт усовершенствования специалистов сельского хозяйства НКЗ РСФСР 
        Год поступления 1931 

        После окончания института проводил исследования по биологии плодовых культур. Работал в Комплексной почвенно-биологической экспедиции НКЗ СССР, руководимой профессором П.Г.Шиттом. Были обследованы Московская, Калужская, Рязанская и Тульская области и определены закладки крупных площадей плодовых садов и ягодников на 2-ю пятилетку. Будучи студентом, он, продолжая посещать христианские кружки, познакомился там с молодыми людьми из Данилова монастыря и сам стал туда ездить. Духовным руководителем его стал архимандрит Даниловского монастыря о.Георгий (Лавров). Его простота, вмещавшая в себя и мудрость, и крепкую волю, а главное, удивительную мягкость, терпимость, широту воззрений и безграничную любовь, привлекала к нему многих духовных чад, особенно среди людей высокообразованных и подростков. Во время возникших разногласий из-за политики митрополита Сергия он убеждал братию не вносить новых разделений в Церковь, и без того бедствующую, и остался на стороне Заместителя Патриаршего Местоблюстителя. Из [Зв1] по материалам книги "Житие преподобноисповедника Георгия, Даниловского Чудотворца":
          "Некоторые питомцы старца, тогда еще студенты, впоследствии стали видными
           учеными. Среди них известные хирурги, руководители больших институтов
           Н.А.Овчинников и С.С.Утешев; профессор Львовского университета А.В.Чичерин,
           проф.МГУ геолог С.Н.Наумова, проф. МГУ геоботаник В.С.Говорухин; кандидат
           биологических наук и агроном, озеленявший пустыню, где отбывал "сроки"
           И.К.Фортунатов и др.
           Устраивал [о.Георгий] и дела монастырей. Например, по его благословению два
           его духовных сына, студенты-агрономы И.К.Фортунатов и И.А.Сатаев были
           направлены в Спасо-Богородицкий женский монастырь, где руководили довольно
           большим хозяйством обители"

      Служение
        Москва, храм свт.Николая в Кленниках 
        Должность=алтарник 
        Год окончания 1933 
        День окончания 26 
        Месяц окончания 1 

        После ареста о.Георгия (Лаврова) Игорь стал духовным сыном о.Сергия Мечева. Он посещал храм Николая в Кленниках на Маросейке, где служил о.Сергий Мечев, был "дьячком" (помогал в алтаре). Там он познакомился с Анной Дмитриевной Кузьминой и со временем сделал ей предложение. Из воспоминаний Е.В.Чичериной [Зв1], по материалам книги "У Бога все живы":
           "Гостил у нас один батюшкин духовный сын — молодой человек из Москвы
            [Игорь Фортунатов]. Он никак не мог решить, жениться ли ему или быть
            монахом. Сам про себя он говорил, что у него созерцательное настроение.
            В кармане он носил четки, часто их терял на работе... Мы ...
            подсмеивались над его сентиментальностью и мечтательностью. Батюшка много
            уделял ему времени и при нем особенно часто рассказывал о своей жизни,
            об Оптиной... ".
        Пожениться Игорь Константинович и Анна Дмитриевна не успели, т.к. в начале 1933г. Игорь Константинович был арестован и осужден, и они оставались женихом и невестой

      Места проживания
        Московская о., Алексинский р., станция Средняя, совхоз "Красное" Моссадвинсовхозтреста 
        Год окончания 1933 

        Игорь Константинович работал старшим специалистом-садоводом совхоза. В 1928г. архимандрит Георгий был сослан в Казахстан. В 1930г. Игорь Константинович посетил его в ссылке в Казахстане, в пос.Кара-Тюбе

      Аресты
        Москва 
        Год ареста 1933 
        День ареста 25 
        Месяц ареста 1 

        По свидетельству сестры Игоря Константиновича Ольги [Зв1]:
           "25 января 1933г. Это рождение нашей мамы, а также Татьянин день,
            который празднует вся Москва. Собрались друзья и знакомые, студенты, учителя.
            Скромный стол — пироги с капустой, винегрет, чай, домашнее варенье. Ничего не
            предвещало никаких ужасов. Но пришли и всех арестовали, отправив в Бутырскую
            тюрьму... ".
        Как сам Игорь Константинович потом вспоминал, "брали целыми приходами". Вместе с ним было арестовано много прихожан, в том числе Вера Михайловна, его мать. Все они проходили по одному делу

      Осуждения
        Особое Совещание при Коллегии ОГПУ СССР 
        10/04/1933 
        Обвинение "дьячок, член контрреволюционной организации христианской молодежи, участник нелегальных собраний, проведение антисоветской агитации и религиозной пропаганды" 
        Статья ст.58–10,58–11 УК РСФСР 
        Приговор=5 лет ИТЛ 
        Групповое дело "Дело членов кружка христианской молодежи. Москва, 1933г." 
      Места заключения
        Москва, Бутырская тюрьма 
        Год начала 1933 
        День начала 26 
        Месяц начала 1 
        Год окончания 1933 

        В период следствия содержался под стражей в Бутырской тюрьме. Как он потом рассказывал [Зв1], он "увидел из окна Бутырки во дворе тюрьмы массу знакомых лиц".
        Игорь Константинович был отправлен в Карлаг весной 1933г. Вера Михайловна была сослана в Орел в апреле 1933г.

        Казахстан, Карлаг (Степлаг) 
        Год начала 1933 
        Год окончания 1936 
        День окончания 4 
        Месяц окончания 8 

        В лагере, как бывший студент Сельхозакадемии, он работал по специальности — был начальником огородов и пользовался относительной свободой передвижения. В период его заключения в 1933–1939гг. Игорь Константинович и его невеста Анна Дмитриевна все время переписывались. Анна Дмитриевна слала ему посылки и бандероли, какие было возможно. Сестра его Ольга Константиновна приезжала навестить брата в сентябре 1935г. и, по ее словам, "застала там весь цвет Тимирязевской академии". Иерей Аркадий Штейнберг, познакомившийся с Игорем Константиновичем в 1980-е годы, рассказывает о наиболее интересном из того, что слышал от него во время общения с ним [Зв1]:
           "Игорь Константинович свидетельствовал, что это [годы заключения] были лучшие
            годы его жизни...
            Никогда и нигде больше он так не чувствовал присутствие ангела-хранителя,
            как там...
            Однажды, будучи по делам в огородном шалаше... у него возникло ощущение указания,
            немедленно выйти на проходившую неподалеку дорогу. Несколько раз поборолся
            с ним, как с искушением, но чувствуя усиления требования, он, помолившись,
            вышел на дорогу. Как раз в это время с ним поравнялся очередной этап
            новоприбывающих заключенных... Каково же было его удивление, когда среди
            заключенных он узнал тех самых двух следователей, которые "стряпали" его дело.
            Они тоже вспомнили его... Один был просто убит случившимся,... все время думал
            о "восстановлении справедливости" и возврату к прежнему положению. Другой...
            являл полную противоположность — был весел, разговорчив и объяснял свою радость
            тем, что "наконец-то он избавился от этой гнусной организации, из объятий
            которой иначе ему было не освободиться". И.К., спросив, не нуждаются ли они
            в чем, и узнав, что они голодны ..., отдал им бывший у него кусок хлеба.
            Удивительное свидетельство правды Божией и действительности Промысла
            Божия о спасении всякого человека. Но пользует его только смирение...
            Другой случай в том же лагере: вечером привезли на машине небольшую группу
            заключенных, и И.К. так же почувствовал необходимость подойти к ней.
            Этим воспользовались охранники и попросили его проводить одного из
            заключенных в барак...
            Это был епископ Мануил (впоследствии митрополит Куйбышевский).
            Им суждено было встретиться там еще несколько раз...
            Епископ сказал, что "придет время, и они будут служить литургию в лагере...
            Через какое-то время И.К. .... отправился в бухгалтерию лагеря...
            Каково же было его удивление, когда он нашел на этом месте владыку Мануила!
            Тот зазвал его в свой маленький, но собственный кабинет и,
            убедившись, что их никто не подслушивает, открыл свой стол и показал:
            напрестольное Евангелие, крест, служебник, антиминс!
            А через некоторое время И.К., проходя мимо одного барака, услышал церковное
            пение. Он не поверил своим ушам, думая, что это галлюцинация от переутомления,
            и прошел мимо. Вдруг дверь барака приоткрылась, и к нему приблизился один
            из заключенных, который сказал, что владыка приглашает его на службу... ".
        Из рассказа Татьяны Константиновны Саталаевой (1947г.р., знавшей И.К. с 1979г.) [Зв1]:
           "Он [И.К.] говорил, что когда он был в лагере, то носил на груди
           Дарохранительницу, и это место на груди у него теперь другое, теплое.
           Я протянула руку и ощутила настоящее тепло. Это была моя встреча с
           неназванным христианином... ".
        По свидетельству священника Глеба Каледы [Зв1]:
           "Игорь Константинович Фортунатов рассказывал, что самая яркая заутреня на
            Пасху в его жизни была в Карагандинском лагере. "Христос Воскресе!" —
            неслось над лагерем и Казахской степью. Охрана с этой поющей толпой
            заключенных ничего не могла сделать; молча наблюдали за происходящим
            стоящие на вышках караульные. Такое было, когда в тюрьмах и лагерях сидели
            сотни тысяч гонимых за веру".
        Однако возможность совершения богослужений открылась в лагере на короткий срок. Из свидетельств иерея Аркадия Штейнберга [Зв1]:
           "Теперь о доверии со стороны лагерного начальства. Однажды И.К. "вызывают"
            и между ними происходит следующая беседа: "Скажите, Вы верующий?" —
           "Да." — "Вы действительно верите в Бога?" — "Ну, конечно, я же сказал Вам." —
           "Следовательно, Вы никогда не врете, а всегда должны говорить правду" —
           "Да" — "И вашим словам можно доверять?" — "Можете доверять. А в чем дело?" —
           "Вот в чем дело. Нам нужно найти специалиста по озеленению и отправить его
            на строительство ЗАГЭС. Мы решили остановиться на Вашей кандидатуре.
            Но так как там работают иностранные спецы, Вы поедете без охраны и будете
            жить там под видом свободного человека и получать зарплату, Документы мы
            Вам выдадим. Так вот в чем вопрос — можете ли Вы пообещать нам под честное
            слово, что Вы выполните поставленную задачу, не сбежите, а после выполнения
            работы сами вернетесь в лагерь и сдадите полученные там деньги?" — "Я
            должен подумать".
            И.К. подумал и дал слово. Он был отпущен начальством из лагеря под это честное
            слово христианина и в свое время вернулся в лагерь. Правда, он дерзнул не
            в точности выполнить договор, накупив на воле книги по своей специальности,
            справедливо полагая, что эта вольность ему будет прощена. И не ошибся.
            Оставшиеся деньги сдал и полностью за командировку отчитался".
        По освобождении Игорь Константинович, видимо, должен был выбыть в г.Казань, но остался в Карагандинской обл. после отбытия срока как вольнонаемный. Из [Зв1] по материалам книги диакона Сергия Трубачева "Избранное" (М. 2005.):
          "В 1968г. со мной встретился бывший ссыльный из Карагандинского лагеря
           (Карлаг) И.К.Фортунатов, ранее мне неизвестный. Он был репрессирован
           в 1933г. по делу, связанному с храмом свт.Николая в Петровско-Разумовском
           (у Соломенной Сторожки). Он по специальности агроном. Остался работать
           в лагере по окончании срока, как вольнонаемный".
        По мнению его дочери [Зв1], то, что он остался работать в лагере, позволило ему впоследствии продолжить научную работу и защитить диссертацию

      Места проживания
        Карагандинская о., с.Долинское (Долинка) 
        Год начала 1936 
        День начала 5 
        Месяц начала 8 
        Год окончания 1939 
        День окончания 7 
        Месяц окончания 6 

        Освободившись из ссылки, в Долинку к нему приехала в 1936г. его мать. Игорь Константинович работал здесь по специальности. Заведовал отделом плодоводства и "Опытным садом" Карагандинской с/х опытной станции, где совместно с профессором геоботаники В.М.Савичем и агрономом А.Г.Разба заложил плодовые питомники, опытные насаждения и промышленные сады. Была научно обоснована и практически доказана возможность развития садоводства в Карагандинском каменноугольном бассейне, что привело к посадке более 200 гектаров садов и ягодников в зоне сухой степи и полупустыни

        Москва 
        Год начала 1939 
        Месяц начала 6 
        Год окончания 1939 

        Летом 1939г. Игорь Константинович тайно приехал в Москву. Он продолжал посещать храм, помогал на клиросе, читал шестопсалмие. 26 ноября 1939г. его с Анной Дмитриевной Кузьминой тайно обвенчал о.Сергий Мечев

      Осуждения
        ././1939 
        Обвинение "религиозная пропаганда" 
        Приговор=ссылка в Казахстан 

        Через несколько дней после венчания Игорь Константинович снова был выслан в Казахстан

      Места заключения
        Туркестан (Карагандинская о.?), Степлаг, пос.Новый Джезказган 
        Год начала 1939 

        Находился в Джезказгане в ссылке. В конце января 1940г. он, снова тайно, приехал в Москву и на Татьянин день они с Анной Дмитриевной расписались в ЗАГСе. Анна Дмитриевна получила тем самым право следовать за мужем куда угодно. Она полностью разделила судьбу своего мужа, последовав за ним в ссылку. В Казахстане он учился в заочной аспирантуре и занимался научной работой по специальности

      Образование
        заочная аспирантура Мичуринского Плодоводческого института им.Мичурина 
        Год окончания 1940 

        В 1940г. он закончил заочно аспирантуру Плодоводческом институте им.Мичурина по профилю плодоводства под руководством проф. Н.Г.Жукова

        заочная аспирантура Института почвоведения и ботаники АН Казахской ССР 
        Год окончания 1946 

        Окончил заочную аспирантуру в АН КазССР по профилю географии и интродукции растений под руководством члена-корреспондента АН СССР Б.М.Козо-Полянского

      Места заключения
        Туркестан (Карагандинская о.?), пос.Новый Джезказган 
        Год начала 1939 
        День начала 21 
        Месяц начала 7 
        Год окончания 1943 
        День окончания 16 
        Месяц окончания 11 

        Игорь Константинович стоял у истоков плодоводства, цветоводства, дендрологии Джезказгана. В 1939–1943гг. Игорь Константинович участвовал в экспедиции в пустыню Бетпак-Дала, в организации и работе Джезказганской опытной станции Академии Наук Казахской ССР, возглавлявшейся кандидатом с/х наук У.У.Успановым. Игорь Константинович заложил в Джезказгане Ботанический сад, направил его работу на удовлетворение острых практических нужд, обеспечение нового, быстрорастущего промышленного района свежими овощами, на озеленение рудников и рабочих поселков. Он заложил первый опытный плодовый сад, ягодники и участки 125 интродуцированных пород деревьев и кустарников. Под его руководством были созданы первые зеленые насаждения г.Джезказгана и Горно-Металлургического комбината им.Сатлаева в зоне Северной пустыни. Его научные разработки по озеленению и плодоводству были внедрены в производство. С 1940г. Игорь Константинович — член Всесоюзного Географического Общества АН СССР.

      Места проживания
        Казахстан, г.Алма-Ата 
        Год начала 1943 
        День начала 21 
        Месяц начала 12 
        Год окончания 1948 

        05.01.1946 судимость и все связанные с ней ограничения с него были сняты. С 1945г. Игорь Константинович — член Московского общества испытателей природы. 29 ноября 1946г. в семье Фортунатовых родилась старшая дочь Нина. На помощь их семье выехала в Алма-Ату свекровь Вера Дмитриевна. В 1947г. Игорь Константинович защитил кандидатскую диссертацию на тему "Культурная дендрофлора Джезказгана" в Институте Почвоведения и Ботаники АН КазССР. В 1944–1946гг. Игорь Константинович руководил отделами дендрологии и плодоводства Алма-Атинского республиканского Ботанического сада АН КАзССР, где была проведена значительная работа по интродукции и испытанию полезных растений. В 1946г. он был избран ученым секретарем Совета филиалов и баз АН КазССР и проводил методическую работу по организации опытного дела по растениеводству в разных природных зонах Казахстана. В 1948г. Игоря Константиновича перевели в г.Гурьев. Анна Дмитриевна с дочерью Ниной на руках, беременная вторым ребенком, по настоянию Игоря Константиновича, в сопровождении свекрови уехала в Москву, где в июне 1948г. у нее родилась дочь Вера

        Казахстан, г.Гурьев 
        Год начала 1948 
        Год окончания 1950 

        В 1948–1950гг. Игорь Константинович заведовал сектором растениеводства Урало-Эмбенской научно-исследовательской базы АН КазССР в г.Гурьеве, где вел испытание новых сортов плодовых, ягодных и овощных культур. Он участвовал в работе по внедрению декоративных деревьев и кустарников для озеленения г.Гурьева и поселков нефтяных промыслов в зоне Прикаспийской пустыни

        Горький (Нижний Новгород) 
        Год начала 1950 
        Год окончания 1951 

        В 1950г. Игорь Константинович был переведен в г.Горький. Там он читал лекции по плодоводству в с/х институте г.Горького. С 1950г. он являлся членом Всесоюзного Ботанического Общества. В Горький к нему приехала жена Анна Дмитриевна с двумя детьми и мать Вера Михайловна. Они сняли небольшой домик на "Моховых Горах", а Игорь Константинович жил в городе Горьком в общежитии при с/х институте. В июле 1951г. "в связи с сокращением учебной нагрузки на плодоовощном факультете" он был "сокращен" из Горьковского сельскохозинститута. В 1951г. он был переведен в г.Пушкино Московской обл.

        Московская о., г.Пушкино, ул.Оранжерейная, 13–1 
        Год начала 1951 
        Год окончания 1987 
        День окончания 30 
        Месяц окончания 1 

        В г.Пушкино Игорь Константинович работал старшим научным сотрудников ВНИИЛХ (ВНИИ лесного хозяйства). Здесь он вел исследования по степному лесоведению, закреплению песков, оврагов, закладке дубрав промышленного значения, по организации комплексных лесных предприятий, базисных лесных питомников и использованию недревесной продукции леса. Летом 1952г. Анна Дмитриевна с детьми Ниной и Верой переехала к мужу в Пушкино на территорию ВНИИЛХ, где Игорь Константинович получил служебную квартиру. Из воспоминаний Наталии Гаврюшиной, подруги дочери Анны Дмитриевны Нины [Зв1]:
           "У нас была новая квартира со спальней, с коврами, телевизором. А у них не
            было ни телевизора, ни радиолы, ни ковров: металлические кровати моей
            подруги Нины и ее сестры Верочки стояли торцом к стене, а над кроватями
            висели образки и иконы... На шеях девочек были крестики... На всех стенах было
            много фотографий и картин... Старинные лица в старинных одеждах...
            Про себя Игоря Константиновича и Анну Дмитриевну я называла папа и мама.
            В кабинете среди книг, в маленьком пространстве сидит папа. Он там сидит всегда,
            ночью и днем. В кабинет дети не заходили. А папа оттуда выходил к нам,
            всегда улыбался, всегда красивый... Я у Фортунатовых не бывала, я там жила.
            На раскладушке под пианино. У меня никогда не было ощущения, что я не нужна,
            никогда мне не предложили уйти. Моя мама работала в больнице, часто
            оставалась на дежурство.
            Игорь Константинович никогда нас назидательно не учил, просто спрашивал о
            чем-то ненавязчиво, и я ему все всегда рассказывала. Дома был отчим, а Игорь
            Константинович был свой. Как бы между прочим, тихо всегда все расскажет и
            объяснит. Меня поражало, сколько языков он знает. Когда взрослые не хотели,
            чтобы мы что-то слышали, они переходили на другой язык, чаще на французский.
            В семье Фортунатовых никогда не было даже подобия выяснения отношений.
            В их семье я никогда не слышала ни ссор, ни скандалов, ни криков.
            Анна Дмитриевна мне помогала за готовкой перевести любой текст...
            Когда мы гуляли по лесхозу, то Игорь Константинович рассказывал нам о
            деревьях, как о знакомых людях. Он знал о них все... Мы с ним ходили в
            походы с рюкзаками... Он учил нас ставить палатки, разводить костры...
            Тогда я не просила у него никаких книг, я ничего не понимала... А вот
            после смерти Игоря Константиновича я с мужем приехала в Пушкино спасать
            библиотеку. Мы все разбирали и поражались объему литературы, ее разнообразию...
            в том числе на разных языках...
            В вопросах религии Игорь Константинович был очень деликатен, никогда не
            спрашивал, крещен ты или нет, или почему ты не носишь крестик. Я стала думать
            о религии только благодаря праздникам в доме Игоря Константиновича...
            Сама обстановка заставляла подумать. А на наши вопросы всегда отвечали
            искренне и просто. И только когда я сама попросила книгу, мне ее дали...
            Беря пример с Игоря Константиновича и Анны Дмитриевны, дочку я тоже воспитывала
            так же, не назидала... И она сама пошла креститься в 15 лет. А Нина
            Фортунатова дала ей молитвы и понятие о причастии... Я считаю, что моя
            дочь крестилась, венчалась и крестила ребенка только благодаря тому, что
            я сама выросла в семье Игоря Константиновича, и она восприняла от меня
            сама то, что я узнала и почувствовала в их семье".
        Из воспоминаний Нины, дочери Игоря Константиновича [Зв1]:
            "Папа за время нашего детства под предлогом дальней интересной прогулки
             показал нам многие, наверное даже все, открытые в то время храмы,
             познакомил с духовенством, служившим в них. Или просто говорил, что
             едем за город гулять, и приводил потом, как бы по дороге из Лавры, к
             "бабушке Ане" (а потом только я узнала, что это был домик о.Павла Флоренского
             на Пионерской 19, а бабушка Аня — это вдова, матушка о.Павла).
             В следующий раз мы поехали гулять по Лавре, а на обратном пути попали в гости
             к тете Тане Меньшиковой, т.е. в домик о.Георгия Лаврова (Татьяна Борисовна
             Меньшикова, духовная дочь о.Георгия).
             Муж тети Тани — о.Тихон Пелих... Как сейчас, помню прогулку с ним: он ласково
             гладил каждую травинку и говорил нам, что все это Божие творение, и как велико
             и прекрасно оно. В следующий раз папа предложил нам поехать на службу к
             "дедушке Тихону" и вез нас в Ильинскую церковь за Лаврой.
             В другой раз папа говорил, что вот, мол, покажу вам зверосовхоз и зверей всяких
             разных, и мы ехали на автобусе в сторону Красноармейска. В зверосовхозе нам было
             показано столько всего интересного! И тут же оказывалось, что рядом с.Царево,
             в домике у храма живет о.Михаил Кречетов, очень веселый и добрый. В Цареве
             я познакомилась с его сыновьями Колей и Валерьяном (теперь протоиереями).
             В Цареве я помню Пасхальную Литургию. Папа собрал своих близких друзей,
             членов общины на Соломенной Сторожке, это были: друг папы и крестный
             Верочки Иван Александрович Барановский, его жена Надежда Николаевна
             Мерцалова, сестры Клавдия и Татьяна Цельевы. И вот мы все... пели хором у
             о.Михаила Кречетова. Все пели наизусть, что потрясло меня...
             Так же прогулки с папой привели нас к Каледам: Глебу Александровичу Каледе
             и его жене Лидии Владимировне Амбарцумовой. Зимой они жили в Москве, а
             летом — близко от Пушкино, в Заветах Ильича. Папа часто возил меня к ним.
             Потом ездили к Голубцовым (о.Серафиму) в Клязьму. У о.Серафима было пятеро
             детей, и с тремя мальчиками, Сашей, Ваней и Сережей, мы учились в музыкальной
             школе в Пушкино.
             Через некоторое время папа привез нас в с.Гребнево, в семью о.Владимира
             Соколова. Оказалось, что его сыновья Коля (теперь о.Николай) и Сима
             (архиепископ Сергий, ныне покойный) тоже учатся музыке, и так совпало, что
             мы потом вместе поступали, в одно время, в музыкальное училище, и Верочка
             поступила вместе с Соколовыми в училище им. Ипполитова-Иванова, и потом
             играли в квартете вместе с ними. А я поступила в консерваторское училище, но
             мы всегда дружили домами, и дружба сохранилась до сего дня.
             В семье Соколовых я встретила их дедушку Николая Евграфовича Пестова.
             И позже... стала читателем его великолепной духовной библиотеки.
             Вот так и получается, что сам папа очертил нам с Верочкой духовный круг, ничего
             специально не говоря и не объясняя — круг духовых людей, на кого мы могли бы
             потом опереться и знать, что это "свои".
             Со всеми, к кому привез нас в детстве папа, сохранились теплые, почти родственные,
             отношения: Каледы, Барановские, Мерцаловы, Соколовы, Кречетовы, Пелих, Голубцовы,
             Ларины, Драгуновы, Подобедовы, Малкины, Прянишниковы... Перечислять можно очень
             долго.
             В одну из поездок папа возил меня к молодому тогда священнику о.Александру
             Меню. Позже я уже самостоятельно стала ездить к о.Александру в Тарасовку, и
             с этого времени наши отношения не прерывались никогда.
             Служа много лет на Арбате в храме св.апостола Филиппа, я продолжала ездить к
             о.Александру в Новую Деревню в будни и вела с о.Александром переписку на
             протяжении всей жизни. Прослужив в Москве 17 лет, в 1989г. я получила от
             о.Александра приглашение служить с ним в Новой Деревне регентом правого
             хора.
             На протяжении всей нашей жизни в Пушкино к папе всегда приезжали люди, с кем
             он был связан по ссылке или лагерю, и всех всегда принимали, не боялись, как
             родных.
             Крест папа всегда носил открыто, т.е. всегда была видна цепочка или шнурок,
             и когда купались на Серебрянке или Уче, или катались на лодках — папа был
             всегда с крестом. Дома иконы висели тоже открыто. Везде и в большом количестве...
             В храм ходили родители очень часто, каждое воскресенье обязательно. И почти
             всегда причащались Св.Таин.
             Мама в Москве ходила только к Илье Обыденному, т.к. ее община с Маросейки
             почти целиком перешла туда. В Пушкино она ходила "на горку" в храм свт.Николая
             и редко с нами в Новую Деревню, и еще реже — с нами в Тарасовку.
             Папа ездил один в разные храмы. Часто брал нас, детей. А в Москве тоже ходил
             к Илье Обыденному. Там он нашел духовную поддержку у о.Владимира Смирнова и
             о.Александра Егорова.
             В 1967–1970гг. папа со мной (и один) ездил к о.Всеволоду Шпиллеру.
             С 1970г. и до самой смерти в 1987г. папа, кроме Ильи Обыденного в Москве,
             ходил в Новую Деревню к о.Александру Меню. Их объединяла тесная дружба,
             о.Александр и сам часто бывал в гостях на Оранжерейной ул. в Пушкино.
             Приезжавшие друзья по ссылке и лагерю остались и нашими с Верочкой друзьями:
             о.Александр Кривоносов, Сарра Ивановна, супруги Скандраковы, о.Валерий.
             Т.е. весь круг папа вобрал в себя, со всеми до конца своих дней не
             расставался в молитвах и письмах. Писем ему приносили 20–30 в день, и
             столько же он отвечал. На двери было три почтовых ящика.
             Никогда он не сказал, что ему некогда или он устал.
             Сам часто уволенный с работы, он постоянно устраивал других, помогал
             аспирантам, сотрудникам, всем, кто приезжал издалека. Многие жили у нас
             подолгу.
             У меня хранится редкая книга — подарок Елены Сергеевны Надеждиной, матушки
             о.Василия — "Иконография Божией Матери". В начале 1960-х гг. это была большая
             редкость, поэтому папиной рукой на книге было написано: "Из дома не
             выносить никогда". А фотографии о.Василия Надеждина улыбались нам в каждой
             комнате. Мы вообще долгое время с Верочкой думали, что это самый близкий
             родственник, раз он везде с нами. Мы выросли с его улыбкой и лучистым
             взглядом.
             Вторым сопровождающим нас портретом был о.Алексий Мечев. Вернее, его
             фотография в деревянном кресле, с ясными, добрыми глазами, смотрящими
             прямо в душу.
             Кроме всего описанного, папа и мама сами ходили и нас водили "к Васеньке"—
             так они называли о.Василия Серебренникова, настоятеля храма св.ап.Филиппа
             на Арбате, с которым дружили со школьной семьи, а потом стали особенно
             близки через о.Георгия Лаврова. Но часто туда не ходили, "чтобы не подвести
             Васеньку"...
             Я думаю, что с момента венчания мамы и папы нельзя разделить, где круг папы,
             а где круг мамы. Мы знали только, что в Тимирязевке — это папины.
             А остальные — мамины.
             Но папины были и все вне Тимирязевки. Например, Дмитрий Евгеньевич
             Мелехов. Папа и мама звали его "сероглазый король". Рядом с ним —
             тетя Зина Краснова, Зоя Прянишникова. Это, оказывается, — одно целое.
             Это "кружковцы" первых христианских кружков". Из воспоминаний Михаила Павловича Анциферова, внука Н.П.Анциферова [Зв1]:
           "После смерти моего деда Игорь Константинович стал его душеприказчиком, т.е. дед
            завещал ему заботу обо мне и опеку, поскольку я рос без отца... Я глубоко
            чувствовал всю меру заботы Игоря Константиновича обо мне, несмотря на тяжелое
            время и трудное материальное положение его семьи. Он присылал мне всегда очень
            интересные книги... Он был очень интересный, жизнерадостный человек, который
            зажигал своим оптимизмом всех окружающих... Игорь Константинович отлично
            понимал мой внутренний мир, на него всегда можно было положиться и получить
            совет по любому вопросу жизни. Я всегда чувствовал родственное тепло, отеческую
            заботу и внимание... Я на всю жизнь сохраню память об этом добром и чудесном родном
            человеке... ".
        Из воспоминаний игумена Кирилла (Семенова) [Зв1]:
           "Уже учась в середине 1980-х годов в Свято-Сергиевской Духовной Семинарии,
            я некоторое время живал в крохотной квартирке И.К. в Пушкино, которая была
            ему, как многолетнему сотруднику, предоставлена Лесным институтом (и которая
            после его кончины снова отошла в ведение этого учреждения). Это была, скорее,
            хибарка, сплошь заставленная всевозможными книгами, говорившими о
            разносторонних познаниях своего хозяина. И.К. предоставил мне богатую
            возможность пользоваться своей библиотекой, за что я ему навсегда остаюсь
            благодарен. Теперь уже и у меня составилась своя библиотека, но несколько
            книг, подаренных мне И.К.Ф., занимает в ней особенное место. Забыть ли, как
            почти по-детски радостно И.К. сообщал мне тогда, еще до начала "тотальной
            перестройки" о редких, но значительных книжных новинках! Сколь многое изменилось
            с тех пор!"
        Из воспоминаний Татьяны Константиновны Саталаевой (1947г.р., знавшей И.К. с 1979г.) [Зв1]:
           "И.К. был первым человеком, который открыл мне христианство,
            не говоря об этом. Он был сам такой человек, из которого излучалась благодать
            Любовь зажигалась внутри его глаз, а потом пронизывала все существо,
            согревая тебя. Это был мой первый опыт встречи с христианином. Был обычный
            дедушка с внуком Митей, и они приходили ко мне. Он повел меня по всем Московским
            храмам. Это было в полном смысле "Введение во храм". Они приходили с Митей,
            и мы шли куда-то, куда я хотела, и он всегда говорил, что и он туда тоже
            хотел пойти, и мы шли в храм. Быть не на земле — это было наше общее желание,
            и мы шли в храм, туда, где Небо на земле... Это была моя встреча с истинным
            христианином. Я ощущала в его присутствии Тот мир. Однажды он показал мне
            из своего дома в Пушкино на Оранжерейной 13 — церковь, которой уже нет.
            И при нем я тоже видела эту церковь, а без него — нет. В нем все абстракции —
            свет, тепло, благодать — становились реальными. Благодать его не покидала
            никогда, и ее можно было черпать всегда.
            Я крестилась во взрослом возрасте, и агитировать меня было сложно, и он
            никогда этого не делал. Он просто был рядом. Я думала, видя его, что так —
            у всех христиан. Он не говорил ни о каких подвигах, но давал добро и
            излучал тепло... ".
        По свидетельству племянника, Олега Георгиевича Фортунатова (1937г.р.) [Зв1]:
           "И.К. был мне совсем родной, отца я не знал. И.К. был очень добрый, общительный
            человек, уникальный рассказчик. Вокруг него была аура доброжелательности.
            Общение с ним доставляло огромную радость. Он всех нас объединял, ко всем ездил.
            Все мои друзья поражались его эрудиции, способности изложить все просто.
            И еще: терпимость, невероятная терпимость ко всем и ко всему, — по себе знаю.
            Помню и люблю всегда".
        Из воспоминаний Ирины Васильевны Овчинниковой [Зв1]:
           "Как-то я вернулась из букинистического магазина... Дома мне сказали, что у
            нас гость Игорь Константинович Фортунатов. Когда я вошла в комнату, мне
            навстречу встал высокий пожилой человек с широким располагающим к себе лицом.
            Он сказал, что тоже захаживает в букинистический магазин, только на многое
            у него не хватает денег... Он рассказал, что получил из Самары от нашей
            тетки Александры Ивановны Млыновской материалы, связанные с просветительской деятельностью
            членов бывшего кружка христианской молодежи, объединявшего в начальные годы
            Советской власти достаточно большую группу молодежи, находившейся в духовном
            поиске... Деятельность этого кружка в той форме, в какой она была вначале,
            прекратила свое существование путем разгона, арестов и ссылок... Оставшиеся
            в живых бывшие кружковцы стали заниматься и со взрослыми, и с молодежью
            осмыслением разных духовных аспектов... Материалы этого опыта были присланы
            Игорю Константиновичу для их опубликования, но это был период государственного
            атеизма, и он... боялся кого-нибудь из оставшихся в живых кружковцев
            подвести и имел уже твердое решение материалы эти пока не публиковать...
            Имя его было на слуху еще в мои детские годы... Он дружил и даже считался
            учеником моей учительницы Александры Васильевны Филиновой. Она старый
            педагог, православная, обучала детей литературе и Закону Божьему,
            занималась и со взрослыми... Самое ценное, что у нее было — сундук с духовной
            литературой... На стенах висели иконы... Там любили бывать и мы, ее бывшие ученики,
            и Игорь Константинович... Они обсуждали многие вопросы жизни, особенно духовные...
            В силу своего большого возраста она обращалась с ним строго, а тот принимал это
            со смирением... Она рассказывала, что когда как-то он пришел к ней в неурочное
            время, ему было предложено через дверь прийти снова в назначенный час. Он
            занятый работой человек, обремененный семьей и живший за городом, смиренно ушел и
            изыскал время прийти вновь. Бывая у нас, он с благодарностью вспоминал
            Александру Васильевну, говоря, что в трудные годы она ему духовно помогала...
            Каждый раз, приходя к нам, он приносил какую-нибудь интересную книгу, а круг
            его интересов был чрезвычайно высок. В основном, это была литература вновь
            изданная по истории Древней Руси и ее истоках, о начале становления и
            развития христианства на Руси, об археологических раскопках, о вопросах
            понимания библейской истории современными археологами, палеонтологами,
            историками и др. Любил книги о выдающихся людях. Особенно много интересного
            издавалось к 1000-летию крещения Руси...
            В те годы атеизма даже небольшое собрание книг по религиозной тематике
            считалось драгоценностью. Такие люди, как Александра Васильевна и
            Игорь Константинович, имевшие и хранившие духовную литературу, потом стали
            первыми жертвователями книг при создании первой в Москве общедоступной
            церковно-приходской библиотеки в храме св.пророка Божия Илии, что в
            Обыденском переулке. Библиотека создавалась по благословению о.Александра
            Егорова, как начало широкой просветительской работы. Она собиралась из
            домашних библиотек. И Александра Васильевна, и Игорь Константинович были
            прихожанами этого храма и имели духовное общение с о.Александром.
            Игорь Константинович много читал, делал переводы с иностранной литературы, он
            много всего знал, осмыслял прочитанное с христианской точки зрения и любил
            всем этим поделиться... ".
        Игорь Константинович, имея официальное удостоверение от Государственного исторического музея, занимался сбором материалов — документов и вещественных памятников, относящихся к истории России XIX — начала XX веков. Из воспоминаний Ирины Васильевны Овчинниковой [Зв1]:
           "Игорь Константинович очень почитал Святых угодников Божиих и особо свт.Николая
            Чудотворца... Он передал нам рассказ одного бывшего заключенного, с которым
            познакомился на поселении в Казахстане, о чудесном избавлении его от расстрела
            по молитвам свт.Николая перед иконкой святителя, с которой при аресте
            отправляла его мать... Таких историй Игорь Константинович знал много и из
            собственного опыта, и из опыта людей, побывавших в тяжелейших жизненных
            переплетах, и придавал им большое значение. Из воспоминаний Ирины Васильевны Овчинниковой [Зв1]:
           "Позднее Игорь Константинович стал приходить к нам со внуком своим Митей.
            Он его очень любил, заботился о нем и вкладывал в его сердце любовь и веру.
            То лучшее, что сейчас имеет Митя, было заложено в него в ранние детские годы
            любящим дедом... .
            ... Игорь Константинович взялся следить за могилой моего деда Н.И.Попова,
            похороненного за алтарем Сретенского храма в Новой Деревне, поскольку он
            жил в Пушкино и бывал в этом храме. Он по собственному почину рассадил на
            могиле растения...
            В его саду в Пушкино росло много всяких цветов и редких растений, разведенных
            покойной супругой. Заметного ухода за садом не было, но растения он любовно
            охранял... Он вообще любил растительность и знал ее... .
            ... Во всем, даже в мелком, Игорь Константинович проявлял себя как истинный христианин.
            Всегда поражало его умение выискивать то, чем можно быть людям полезным
            и нужным. Это его качество, его широкий кругозор, удивительная доброжелательность
            и стремление поделиться всем, что имел и знал сам, притягивало к нему людей
            и, как правило, не оставляло их без сердечного отклика... ".
        С 1974г. после ухода на пенсию Игорь Константинович посвятил свое свободное время охране природы. Три года он работал председателем Пушкинской городской организации ВООП. 10 лет был членом Президиума Пушкинской районной организации ВООП. Много лет он работал членом Комиссии по изучению дикорастущих ягодников при Всесоюзном Ботаническом Обществе. В 1982г. умерла его любимая супруга Анна Дмитриевна. Из воспоминаний дочери Нины Игоревны [Зв1]:
           "Знамением милости Божией было явление ему усопшей супруги во вторник на
           Светлой Седмице, бывшее в квартире, где он проживал. Она явилась во свете, в
           белом сияющем платье и с белыми цветами. Не принимая безусловно это видение,
           И.К. молился, чтобы ему была открыта истинность этого видения, и ровно
           через неделю, во Вторник Фоминой, на том же самом месте ему был явлен сияющий
           крест в знак истинности бывшего видения. По этому случаю была приобретена икона
           Божией Матери "Знамение" и на тыльной стороне была сделана памятная надпись..." В последние годы жизни он подолгу гостил в Москве в семье дочери Веры Игоревны в квартире в Трехпрудном переулке. Из воспоминаний иерея Аркадия Штейнберга [Зв1]:
           "С Игорем Константиновичем мы познакомились в 1985г. Я был тогда прихожанином
           "Обыденки". Как-то раз после воскресной литургии ко мне подошел пожилой интеллигент
           и предложил познакомиться... Мой визави был, очевидно, христианином, что называется,
           старой закваски, одет был очень просто, даже несколько небрежно, совершенно
           располагающий к себе и, если можно так выразиться, доступный, но в то же время
           держащий определенную, еле уловимую дистанцию в общении и никогда не переходивший
           ее границы. Много позже я понял, что это была молитва — его постоянная
           обращенность к Богу, что делало его независимым даже от самых искренних и
           естественных отношений — вместо сладкой на вкус душевности — "глас хлада тонка"...
           Несмотря на большую разницу в духовном опыте и в возрасте, знакомство перешло
           в близкую дружбу, хотя мы виделись не часто: И.К. жил тогда в Строгино, и ему
           было трудно выбираться в Центр. В нем привлекало стремление к "единому на потребу",
           всегда присутствующее и никогда не афишируемое. Это было главным — "израильтянин,
           в нем же льсти несть". И я благодарю Господа, что благодаря ему я прикоснулся
           к собору и Церкви первенцев — российских мучеников и исповедников, к их подвигу
           веры и опыту спасения...
           Один раз вечером к И.К. домой пришли представители компетентных органов для
           проведения обыска на предмет обнаружения диссидентских материалов, но
           увидев огромную библиотеку и не меньшее количество рукописей, производивший
           обыск старший офицер спросил его под честное слово, нет ли у него соответствующей
           литературы, и, совершенно удовлетворившись его отрицательным ответом, полностью
           доверяя его слову, они продолжили беседу за чаем. И тут в разговоре выяснилось,
           что наши органы не спят а давно присматриваются к И.К. и предлагают ему,
           ни много, ни мало, — стать священником. Точнее, если он захочет принять
           сан, то с их стороны возражений не будет. И.К. по скромности и боясь
           провокаций, почел за лучшее отказаться от этой возможности, но кажется,
           что с их стороны могло быть и действительное преклонение перед его
           праведностью. Впрочем, кто их разберет...
           Когда он был еще молод, ему так нравился покаянный Канон ко Спасителю, что он
           выучил его наизусть и читал каждый день. Однажды, идя вдоль высокой
           ж.д. насыпи, он, во время чтения Канона почувствовал сильный толчок вбок,
           так что полетел вниз по склону, но сохранен был Богом целым и невредимым
           (летел он метров 50). Вокруг никого не было, так что ясно, что это была месть
           вражия, не терпевшего его духовного преуспеяния...
           У И.К. был один интересный критерий принятия решения в духовных вопросах,
           когда нет возможности воспользоваться советом духовника. Если по данному
           вопросу есть три независимых положительных аргумента, то вопрос решается
           положительно; если три независимых отрицательных — то отрицательно; если
           же соотношение один к двум в любую сторону, то принятие решения
           откладывается до возникновения ясности. Это, кажется, было не его собственным
           изобретением, но почерпнуто из опыта мужей духовных, с которыми он встречался
           в жизни по милости Божией...".
        Из воспоминаний внука, Дмитрия Анатольевича (1976г.р.), сына Веры Игоревны Фортунатовой [Зв1]:
           "Дедушка был необыкновенно добродушным и очень общительным человеком...
            Несмотря на ... лагерь, после которого трудно было не озлобиться на весь
            мир, не закрыться в себе,... — дед остался радостным и глубоко верующим,
            всем показывая своим примером, что значит быть христианином.
            Вниманием и любовью дедушки я был буквально охвачен с самого первого дня
            своего рождения и до 10 лет, когда дедушка умер при мне, и я закрыл ему
            глаза... Он всегда был рядом... Бесконечные походы по нашим семейным друзьям
            и знакомым оставили в моей памяти ту душевность, которую так трудно встретить
            вообще в жизни и которой обладал дедушка и окружал ею всех, куда бы мы ни
            приходили. Мы приходили в гости с предупреждением, а часто и без него,
            но ему все и всегда были рады... Дед был светлым, неисчерпаемым собеседником,
            с которым можно говорить на любые темы.
            Дедушка так любил меня, что тратил все свои деньги на игрушки и книги.
            Рассказывал на ночь сказки, без которых я не мог заснуть.
            В свои 70 с лишним лет он играл со мной в футбол, чтобы я окреп скорее,
            т.к. в детстве я часто болел...
            Дед никогда не боялся нас защищать, а также всегда защищал природу. Как сейчас
            помню, катался он на лодке со мной в Серебряном Бору, и вдруг увидел, как
            компания парней бросает в воду бутылки. Надо было видеть, как он, старый
            человек, обличал их, защищая реку.
            Об этом человеке с большими знаниями и в то же время очень простом, можно
            рассказывать бесконечно.
            Его переписка, знание языков, общение с людьми, знание духовной литературы
            могут заполнить не одну страницу...
            Мне очень не хватает его, его душевного тепла, его искренней заботы, и, конечно
            же, его огромных знаний, с которым мне было бы интереснее жить и расти как
            личности".
        Из воспоминаний дочери Нины [Зв1]:
            "На протяжении всей его жизни к нему всегда приезжали люди, с кем он был
            связан по ссылке или по лагерю, и всех всегда принимали как родных.
            Последние годы папа приходил ко мне на Арбат и отпевал своих друзей
           "по списку". По 5–10, иногда по 15 человек сразу. На это он тратил почти
            всю свою пенсию. На вопрос, кто это, он отвечал, что это друзья по ссылке
            и лагерю, а раньше он не мог этого сделать, т.к. не было материальной
            возможности. А теперь он должен отдать все свои духовные долги. Отпевала я
            папины списки почти целый год, если не больше. И однажды он приехал в храм
            совершенно счастливый: "Последние три. Все"". Из письма дочери Игоря Константиновича Нины в Джесказганский краевой музей [Зв1]:
           "Многие остались лежать в вашей земле, мы с папой отпевали в церкви примерно
           за год-два до его смерти большие списки погибших в лагерях. Целую жизнь
           наводил он справки через знакомых и друзей, родных и близких погибших.
           Он все время говорил:
              "Это духовные долги, и ждать больше нет времени... "" Из воспоминаний игумена Кирилла (Семенова) [Зв1]:
          "Мое знакомство с И.К.Фортунатовым относится к весне 1982г., когда
           я поступил чтецом в церковь Воскресения Словущего (Апостола Филиппа) близ
           Старого Арбата, где тогда в левом хоре пела его старшая дочь Нина. С тех
           самых пор уютная старомодная квартира Фортунатовых в Трехпрудном переулке
           на многие годы стала для меня, как, впрочем, и для очень многих людей,
           подлинным духовным приютом, где всегда можно было встретить удивительное
           человеческое внимание, заботу, радушие и гостеприимство.
           Конечно же, настоящим излучателем этого душевного тепла и духовного света
           был, прежде всего, глава этого незабвенного дома — Игорь Константинович.
           В И.К. я впервые для себя обрел человека, чья вера и церковность были выстраданы
           всей его долгой и весьма непростой жизнью.
           И.К. был не просто ученым человеком, — он был, прежде всего,
           настоящим христианином, который полагал священным для себя долгом служить
           своими знаниями — и в первую очередь духовными — укоренению во Христе и в
           Церкви Христовой, спасению человека в Истине Православия...
           В моей жизни, до той поры довольно далекой от настоящей русской воцерковленной и
           духовно просвещенной жизни, И.К. явился тем человеком, который впервые, в том
           числе и на собственном опыте, поведал мне о многих событиях и людях той
           поистине героической эпохи в истории Русской Церкви, о которой сегодня уже
           известно так много, и о которой так мало, буквально по крупицам, можно было
           узнать еще 20 лет назад...
           Отчетливо вспоминаю, как однажды мы поехали с И.К. в Свято-Данилов монастырь,
           незадолго перед тем вновь открытый и только-только начинавший подниматься из
           полувекового запустения. В каком непередаваемом волнении водил он меня по
           территории обители, прихожанином которой он был еще в конце 1920-х годов,
           с которой так много духовно-значимого было связано в его жизни...
           Он останавливался едва ли не на каждом шагу, вспоминая и тут же делясь со
           мною своими святыми воспоминаниями, называя имена, которые в ту пору еще
           так мало говорили мне, и которые теперь только по-настоящему объясняют мне —
           с какими светочами Церкви Русской имел счастье духовного общения тогда еще
           молодой И.К.Ф. Мне не забыть его светлых слез в тот день в Даниловском
           монастыре, слез, которые и без долгих слов говорили о многом...
           И.К., так по-рыцарски горячо и преданно любившему свою жену Анну Дмитриевну,
           суждено было на несколько лет пережить ее. Я помню, какой потерей был для
           него ее уход. Светла была жизнь Анны Дмитриевны, разделившей с И.К. весь
           тяжкий крест его жизни, но и удивительно светла была ее кончина.
           В долгие дни ее мучительной болезни И.К. служил А.Д., как только мог,
           и воистину служил, как ангел. И те, кто виделся с ним в ту пору его жизни,
           учились у И.К. подлинно христианскому отношению и к жизни, и к смерти.
           Я имел драгоценную возможность знать И.К.Ф. в последние 5 лет его замечательной
           жизни.
           Уже будучи священником, довелось мне и приобщить его Св.Таин на одре болезни,
           и молиться у его гроба.
           Многих людей узнал я в последующие годы, много среди них людей замечательных.
           Но среди многого множества мне особенно памятен и дорог незабвенный
           Игорь Константинович Фортунатов, которого я с благодарностью чту своим
           первым духовным учителем и собеседником".
        Игорь Константинович был выдающимся специалистом в своей области науки, всю жизнь очень много работал. Его послужной список содержит множество работ. В 1952–1953гг. он руководил научным отрядом ВНИИЛХ и Комплексной научной экспедиции по полезащитному лесоразведению Института Леса АН СССР. Научный отряд разрабатывал и осуществлял издание берегозащитных насаждений Волго-Донского судоходного канала им.Ленина. В 1954–1960гг. Игорь Константинович работал во ВНИИТИ (ин-те научной и технической информации АН СССР, где редактировал разделы: плодовые, декоративные, субтропические и зерновые культуры, лекарственные растения, луговедение и лесоведение в реферативном журнале "Биология" ВНИИТИ АН СССР. В этом журнале он переводил и редактировал тысячи зарубежных работ с шести иностранных языков. С 1955г. — член Всесоюзного Общества Охраны Природы. В 1960г. он был избран по конкурсу старшим научным сотрудником ВНИИ лесоводства и механизации лесного хозяйства (ВНИИЛМ) гослесхоза СМ СССР г.Пушкино, где работал до выхода на пенсию в 1974г. (Звание ст.н.сотр. по специальности "Лесоводство" было присвоено ему ВАКом в 1963г.). Кроме основной работы, Игорь Константинович вел большую работу по редактированию монографий и сборников в издательствах "Наука" и "Мир". Он издал несколько книг по лесоводству, которые были переведены с иностранных языков. С 1966г. Игорь Константинович — член общества "Знание". В течение многих лет он читал лекции в лесхозах, колхозах, совхозах, на предприятиях и курсах на научные, производственные и общественно-политические темы. С 1972г. на общественных началах он работал ректором Народного университета охраны природы г.Пушкино. Игорь Константинович был участником многих научных конференций, симпозиумов и совещаний, был награжден правительственными наградами и почетными грамотами:
           1) Президиума АН СССР,
           2) Президиума Каз.филиала АН СССР,
           3) Президиума Верховного Совета КазССР,
           4) ВНИИ лесоводства и механизации лесного хозяйства Гослесхоза СМ СССР
           5) Пушкинской районной организации Всероссийского общества Охраны природы,
           6) Областного Совета и Центрального Совета ВООП,
           7) Центрального Совета Общества "Знание". Он опубликовал книгу (соавтор), пять брошюр, 105 научных статей и рецензий, "Англо-Русский Биологический словарь", который выдержал уже три издания. На протяжении ряда лет он избирался членом Центрального Правления НТО лесной промышленности и лесного хозяйства. Иерей Аркадий Штейнберг рассказывает [Зв1]:
            "И.К. был известным ученым, пользовался в институте, где он работал, репутацией
            беспристрастного, справедливого человека (мы бы сказали, праведника).
            Институт был разделен на две враждующие группировки, каждая из которых
            хотела провести своего кандидата на место председателя товарищеского суда,
            но ни одна не могла достичь своей цели. И тогда было предложено поистине
            Соломоново решение: избрать И.К., не входившего ни в какие группировки,
            "хоть бы и верующего" (об этом все знали, т.к. он не скрывал своей веры и
            часто посещал храм). Невзирая на самоотвод, его уговорили согласиться
            с этим решением, которое всех удовлетворило и примирило"

      Награды
        медаль "За доблестный труд в Великой Отечеств. войне 1941–1945гг." 
        медаль "30 лет победы в Великой Отечеств. войне 1941–1945гг." 
        малая золотая медаль ВДНХ СССР 
        памятная медаль им.Мичурина 
        Кем награжден ВАСХНИЛ 
        почетный знак "За сбережение и приумножение лесных богатств РСФСР" 
        Кем награжден ИЛРХ РСФСР 
        почетный знак "За охрану природы России" 
        Кем награжден Центральный Совет ВООП 
        юбилейный знак "50 лет ВООП" 
        Кем награжден Центральный Совет ВООП 
    Кончина
      1987 
      День 30 
      Месяц 1 
      Место Московская о., г.Пушкино 
      Место захоронения Москва, Химкинское кладбище, участок N 74, рядом с его женой 

      Из воспоминаний дочери Нины [Зв1]:
          "Папа умер внезапно, как бы "на своих ногах", причащался все время в храме.
           Пережил он маму на 5 лет. Умер он 30.01.1987г. Смерть его принял внук Митя,
           которому было 10 лет. Они были дома одни.
           Хоронили папу 02.02.1987г.
           Все дни над ним читали Псалтирь и пели панихиды. Отпевал Игоря Константиновича о.Александр Егоров в Храме Ильи Обыденного в Москве Ему сослужили все священники храма. Кроме этого, был о.Кирилл из Новодевичьего монастыря и протоиерей о.Александр Мень. Отпевание происходило по полному чину, хором управлял Сергей Богдановский. День отпевания — 2 февраля — совпал с днем смерти отца Игоря Константиновича. Игорь Константинович был похоронен рядом со своей женой на Химкинском кладбище. На могиле стоит деревянный крест, а рядом — надпись:
         "Родные, любимые! В Боге мы неразлучны"

    Реабилитация
      Дата 22/07/1991 
      По году репрессий 1933 

      В 1962г. Игорь Константинович подал просьбу о своей реабилитации, но ему было тогда отказано и сказано, что "осуждены Вы в 1933г. правильно, и оснований к принесению протеста в порядке надзора и Вашей реабилитации не имеется"

    Заявители
      1. Фортунатова Нина Игоревна
      дочь 
    Документы
      1ЦА ФСБ РФ. Д.Р-40232. 
(c) ПСТГУ