19 октября (1 ноября) 1924г., в день памяти св.Иоанна Рыльского и в день ангела о.Иоанна Кронштадтского, во время всенощной Василий Евдокимов в первый раз служил иподиаконом у Владыки Димитрия (Добросердова). Владыка Димитрий полюбил нового иподиакона, часто давал ему важные поручения и нередко делился с ним своими переживаниями по поводу происходящих в стране перемен и начавшихся гонений на Церковь. В начале 1925г. Владыка Димитрий поехал в Москву, в Сергиев Посад, но был арестован и некоторое время пробыл на Лубянке, где от него потребовали вернуться в Козлов. В Козлов он вернулся под праздник Петра и Павла. В соборе шли торжественные службы, и опять рядом с ним был его верный иподиакон Василий Евдокимов. Владыка Димитрий пробыл в Козлове недолго: ночью после Казанской его арестовали, продержали в тюрьме неделю и отправили в Тамбов, после чего предложили уехать в Москву. По дороге Владыка остановился в Козлове и на Ильин день потихоньку отслужил в Ильинском храме литургию, а вечером уехал в Москву. После отъезда владыки Василий Евдокимов оказался безработным. По совету Юлии Ивановны Длугоканской он поехал к оптинскому старцу Нектарию. В Козельск Василий приехал на Михайлов день и сразу пошел в Георгиевскую церковь, (где проходили послушание двоюродные сестры его матери инокини Любовь и Елена). На следующий день после ранней обедни Василий пешком отправился в с.Холмищи к старцу Нектарию. Василий приготовился поведать о себе "все от Адама", а старец, приняв его, сказал:
   "Пойдешь по церковной дороге — постигнет благополучие, не пойдешь по церковной
   дороге — постигнет злополучие. Поезжай в Москву к архиепископу Димитрию".
Василий спросил: "Когда мне выехать?" — "На Введение", — ответил старец и благословил Василия поисповедоваться у игумена Никона (Беляева) или у отца Досифея. На следующий день, провожая Василия, старец Нектарий благословил его иконкой свт.Димитрия Ростовского и сказал: "На радость Церкви и нам". По дороге домой, в Козельске, Василий исповедовался у отца Никона, которому после закрытия монастыря отец Нектарий передал большую часть своих духовных детей. На Введение на литургии Василий был в своем приходском храме — в Николо-Сторожевской церкви, а вечером выехал в Москву. Расставание с сыном было очень тяжелым для его матери Александры Андреевны, но глубокая вера и уважение к старцу Нектарию не позволяли ей роптать

В Москве Василий отправился на Пушечную улицу к своим землякам и друзьям Николаю Овчинникову и Сергею Утешеву, студентам-медикам, с которыми прежде иподиаконствовал у архиепископа Димитрия. Друзья первым делом отвели Василия в Иверскую часовню приложиться к чудотворному образу Божией Матери. Затем Василий отправился в храм Василия Блаженного, где помолился у гробницы своего небесного покровителя. Вечером, узнав, что в церкви Николы Мясницкого должен служить Владыка Димитрий, пришел туда и рассказал ему все. На следующее утро Василий уже иподиаконствовал архиепископу за литургией. Вечером 23 ноября (6 декабря) Владыка Димитрий вместе с иподиаконами поехал в церковь великомученицы Екатерины на Ордынке, где был престольный праздник. Всенощную совершал митрополит Петр, Местоблюститель Патриаршего Престола, в сослужении архиепископа Димитрия (Добросердова) и епископа Даниила Болховского. Пел знаменитый хор Чеснокова. Протодиаконом был отец Максим Михайлов (впоследствии солист Большого театра, незадолго до смерти принял монашество с именем Мисаил). Жезлоносцем у митрополита Петра был Василий Евдокимов. Это была последняя служба, совершенная митрополитом Петром на свободе. (Через три дня его арестовали, и многие годы он томился в лагерях, а в 1937г. был расстрелян). Владыка Димитрий продолжал служить в Москве и под Москвой. Иподиаконами у него были Николай Овчинников и Василий Евдокимов. В Москве Василий жил у своих друзей. Он принял участие в занятиях кружка по изучению Священного Писания, которые проводил будущий священномученик Владимир Амбарцумович Амбарцумов, один из руководителей Христианского студенческого движения в России. Занятия были нелегальными, и Владимир Амбарцумович приходил к ним в одной одежде, а затем переодевался в другую одежду и уходил. В канун нового 1926г. Василий снова поехал в Холмищи к отцу Нектарию. Старец с любовью принял его в своей крестьянской избе. В конце краткой беседы отец Нектарий благословил Василия духовно окормляться у отца Сергия Мечева на Маросейке. Вернувшись в Москву от старца Нектария, Василий пришел на Маросейку и стал постоянным прихожанином храма свт.Николая в Кленниках на Маросейке. В июле 1926г. под давлением ведавшего церковными делами одного из руководителей ОГПУ Тучкова владыка Димитрий уехал из Москвы в Кисловодск, тайно от ОГПУ получив у митрополита Сергия (Страгородского) указ о назначении его управляющим Пятигорской епархией. Через некоторое время он вынужден был сжечь этот указ. Через два месяца архиепископ Димитрий отправил Василию Евдокимову письмо с просьбой съездить в Нижний Новгород к митрополиту Сергию и получить дубликат указа. Чтобы Василий мог попасть на прием к митрополиту Сергию по этому щепетильному поручению, Владимир Амбарцумов дал Василию записку к своему другу профессору Александру Степановичу Мышинкину, который проживал в Нижнем Новгороде и был близок Владыке Сергию. В записке было только 4 слова: "У Васи доброе сердце". А.С.Мышинкин гостеприимно встретил Василия Евдокимова, поселил его у себя и через несколько дней устроил ему встречу с митрополитом. Владыка Сергий принял Василия очень любезно и написал дубликат нужного указа. На прощанье Владыка Сергий благословил Василия маленькой иконкой Божией Матери

По приезде в Кисловодск Василий Евдокимов устроился вторым псаломщиком в Никитинской кладбищенской церкви на окраине города и поселился там же. Невдалеке жил архиепископ Димитрий (Добросердов) и стояла Пантелеймоновская церковь, где Владыка часто служил. В городе в то время остались только эти два православных храма. Собор был в руках обновленцев. Благочинные признали своим правящим архиереем Владыку Димитрия, и с их помощью он тайно управлял епархией. Приходилось соблюдать меры чрезвычайной осторожности. Никто из духовенства не смел являться к Владыке — сначала надо было связаться с его иподиаконом Василием Евдокимовым и изложить ему свою просьбу или передать письмо. Он же был у Владыки Димитрия секретарем, посыльным, келейником и проч. Если это было необходимо, Василий Евдокимов устраивал свидания архиепископа с духовенством и мирянами. Через некоторое время Василий Евдокимов получил от старца Нектария записку:
   "Если Владыка Димитрий не ставит тебя во священники — уезжай от него". После этого Василий Евдокимов уехал в Москву

В Москве Василий сначала устроился сторожем в магазине, а потом — в храме свт.Николая на Маросейке, где настоятелем был о.Сергий Мечев. День дежурил, день — ходил в читальный зал Румянцевского музея изучать духовную литературу. Он часто посещал церковные службы

Василий Евдокимов был арестован в ночь с 28 на 29 октября вместе с маросейскими батюшками о.Сергием Мечевым, о.Саввой, а также Ольгой Александровной Остолоповой. При обыске у Василия Евдокимова обнаружили письмо Н.Бердяева "Две России — две Церкви", которое дал ему один знакомый и которое послужило одним из пунктов обвинения. Арестованных привезли в Бутырки

Вместе с ним в камере оказались архимандрит Покровского монастыря о.Вениамин Милов и другие духовные лица

Праздник Введения Василий Евдокимов встретил на Поповом Острове близ Соловков. Там был помещен в пересыльную роту. Отец Василий Надеждин советовал Василию Федоровичу не откликаться, когда его будут вызывать. Раз десять выкрикивали фамилию Евдокимова, но он все молчал. Потом подумал: "Кто мне скажет, где лучше будет?" — и ответил. На рассвете группу, в которую попал Василий Федорович, повели на станцию. Поместили в две теплушки и при сильном снегопаде повезли на строительство железной дороги к Хибиногорску. В той же группе заключенных находились священник Димитрий Лисицкий из Воронежской епархии, о.Петр Григорович из московского Крестовоздвиженского монастыря и др. священнослужители

9 декабря рано утром на разъезде Белый (теперь ст.Апатиты) всех заключенных вывели из вагонов и сразу же бросили на строительство железной дороги к Хибиногорску (Кировску). Дорогу прокладывали 6 тысяч заключенных. Работы велись круглые сутки при свете фонарей, т.к. стояла полярная ночь. Заключенных поместили в летнюю палатку. Когда провели железную дорогу, по ней привезли раскулаченных с Украины строить Кировск, высадив их с женами и детьми прямо в тундре среди зимы. Все дети погибли. Но пока у них оставались силы, они приходили к ближайшему лагпункту, складывали ручки и просили у заключенных: "Дяденька, кашки!". Василий Федорович сначала был на общих работах. Однако вскоре, на Николин день, прораб забрал его к себе в теплушку и назначил табельщиком. Узнав, что Василий Федорович знает бухгалтерское дело, начальство перевело его в бухгалтерию. Туда же перевели работать о.Димитрия Лисицкого. Осенью 1930г. духовенство, попавшее в Соловки, и всех, проходивших по церковным делам, разделили на 2 группы и трудоспособных отправили на Май-Губу, а нетрудоспособных — на Соловецкие острова. Василия Федоровича отправили на Май-Губу

Василий Федорович и о.Димитрий Лисицкий снова работали в бухгалтерии. Вскоре о.Димитрия Лисицкого отправили на Сиежу, а Василия Федоровича в Дуброво

В Дуброво работал помощником статистика на заготовках леса. В первых числах мая 1931г. он вновь был переведен на Май-Губу

В Парандово Василий Федорович пробыл недолго. Поступило предписание передать 4-х коров в Свирские лагеря. Василий Федорович вызвался сопровождать их

В Свирлаге Василий Федорович работал бухгалтером на небольшом комбинате, занимающемся пошивом одежды и обуви для заключенных. В соседнем лагпункте на лесоповале было много духовенства, в т.ч. епископ Алексий (Буй), о.Димитрий Лисицкий, о.Феодот Ассачий и др. Василий Федорович хлопотал о переводе о.Феодота Ассачего на комбинат. В июне 1932г. Василия Федоровича освободили. Перед тем, как выйти на волю, Василий Федорович договорился с начальником лагеря, чтобы на его место был назначен о.Феодот. Через 30 лет они случайно встретились в Ташкенте. После встречи о.Феодот писал о.Василию:
   "Вы были молоды, постоянно жизнерадостны, благодушны, неунывающи, великодушны
   и искренни, Ваша постоянная улыбка воодушевляла не только меня, но и многих
   из нас, находившихся вместе с Вами и несших житейские лишения и невзгоды. Меня лично...
   Вы очень и очень выручали из самых тяжелых обстоятельств и положений...
   Благодаря Вашему старанию и ходатайству после Вашего отъезда... мне пришлось
   занять Ваше место, за что не только тогда, но и в настоящее время приношу Вам
   сердечную и душевную благодарность. Такая добродетель человеческая не
   забывается никогда... ".
После освобождения Василий Федорович поехал на родину в Козлов. Его мать скончалась, когда он был еще в заключении на Севере. Вскоре Василий Федорович отправился в Москву, чтобы быть ближе к "маросейским"